— Давай вместе подумаем, хорошо это или плохо, — предложил амир Уматгиреев.
— Что ж хорошего в том, что не сработали…
— Это может быть или очень хорошо, или очень плохо.
— В смысле… — Не понял пулеметчик.
— В смысле, если никто не взорвался — значит, преследования нет. Разве это плохо?
— Это хорошо.
— С другой стороны… Если преследование все же есть, но преследователи наши «растяжки» заметили и просто перешагнули. О чем это говорит?
— О чем?
— Опытные «волкодавы» идут. Это разве хорошо?
— Это плохо. Но мой пулемет готов их встретить и побеседовать по душам.
— А у них на один твой пулемет два или три собственных найдутся. Тоже приятного мало.
— Мало приятного, — согласился пулеметчик.
— Выходит, что остались мы при своих интересах и ничего не выяснили.
— Возможность только одна, — угрюмо сказал Насухан. — Мне или кому-то здесь остаться и выяснить. Я готов. Если идут, я их встречу очередью. А пока они будут от пуль прятаться в грязи, я успею убежать и догоню вас.
— У меня у самого была такая мысль, но я не стал ее высказывать, чтобы никого не подставлять, — признался амир Уматгиреев. — Опасное это дело…
— Зато уж пулемет вы услышите. Автомат можно не услышать. А я быстро бегаю. Я догоню, амир…
Джабраил осмотрелся в темноте. Джамаат уже подходил вплотную к горному массиву. До поворота в первое ущелье оставалось полчаса ходьбы. До поворота в их ущелье, где Уматгиреев устроил базу, — минут сорок пять, от силы пятьдесят.
— Через сотню шагов будет высокая одиночная скала. Я сам на нее когда-то забирался. Заберешься и ты. Там с противоположной стороны и подъем удобный, и спуск неплохой. И камни — не скользко. Забирайся туда. Сверху все хорошо видно. Ставь пулемет. И звук, если поверху пойдет, в скалах не затеряется. Мы услышим. Бинокль тебе оставить?
— Зачем он мне, амир? Темно…
— Хорошо. Останешься?
— Останусь…
— Только действуй осторожнее, когда будешь догонять. Возможно, мы выставим еще несколько «растяжек». Это может оказаться необходимым, даже если преследователи подойдут завтра.
— Я буду внимательно смотреть под ноги. И не наступлю, если увижу, что место опасное.
* * *
Дождь почти стих. Но тучи не разошлись, только опустились чуть ниже. Или люди выше поднялись, и потому возникло такое ощущение близости к тучам. Кроме того, чувствовалось приближение снегопада — жесткого, секущего лицо, ледяного, каким он бывает, когда приходит с Каспия. И снегопад этот обещал вскоре подойти, совершенно не вовремя, потому что идти до бункера в ущелье осталось совсем немного. И не хотелось напоследок оставлять следы. И кто знает, на сколько отстают преследователи, успеет ли снегопад занести все оставленные следы до того, как преследователи до них доберутся.