Селеция медленно присела, Валенрод отошёл к окну, и принял свою обычную позу, сцепив руки в замок за спиной, тихим голосом ответив:
— Да постою уж как‑нибудь, — и после короткой паузы добавил. — Что ещё за 'Дамоклов меч'.
— Эсминец, пустили в воздух совсем недавно. Один из самых совершенных кораблей в республиканском флоте, вооружение как у крейсера, ангары на пять звеньев и внушительный запас бомб, при весьма скромных размерах. Его даже прозвали карманным линкором.
— Карманный линкор? — усмехнулся Валенрод.
Он взглянул сначала на своего друга, потом в окно, где вдали над крышами были видны висевшие над окраиной города небесные корабли. Несмотря на проблемы с этими неизвестными стрелками, всё пока шло по плану, но всё равно, внутри Адриана нарастало какое‑то иррациональное беспокойство. Он знал, что должен сыграть невероятно важную роль в грядущих событиях, которые скоро изменят судьбу цивилизаций, но знали об этом лишь несколько человек в обоих мирах. Два мира пока ещё жили, не зная друг о друге, не считая древних легенд или же специально приготовленных баек. Миллиарды людей на Терре не догадывались не то что о готовящемся вторжении в иной мир, но даже о том, что такой мир существует, и жили, продолжая выдавливать все оставшиеся соки из собственной планеты, только тем и существуя и на это надеясь.
От раздумий его оторвал тихий голос Крейтерна:
— Адриан, Адриан.
— Что? — сухим голосом ответил Валенрод, повернув голову.
— Тише, — Ласкар кивнул в сторону девушки, которая уже мирно спала сидя в кресле.
Валенрод подошёл, осторожно взял её на руки и перенёс в комнату, положив на кровати, на лице спящей на мгновение появилась милая улыбка и подложив ладонь под голову, она перевернулась на другой бок. Адриан тихо вышел из комнаты, осторожно закрыл дверь, боясь разбудить Селецию и прошёл в гостиную, усевшись рядом с Крейтерном, подперев ладонью лоб, задумчиво глядя куда‑то в пол.
— Есть что‑нибудь выпить? — спросил он, подняв взгляд.
— Найдём, — ответил Крейтерн, хлопнув себя ладонями по коленкам и встав, пошёл на кухню.
Скоро на маленький кухонный столик была поставлена заполненная наполовину бутылка самогона.
— А аквилонцы ещё говорят, что они не пьяницы, — произнёс Крейтерн, разливая содержимое бутылки в жестяные кружки.
Он при этом и интонацией и всем своим видом, начиная позой и заканчивая выражением лица, показывал, что говорит с сарказмом, но при этом ни тени усмешки или улыбки не было в его голосе или мимике. Крейтерн был одним из немногих инородцев, которых Валенрод действительно уважал. Являясь по национальности харанкийцем, он был полной противоположностью типичного представителя своего народа и менталитетом был схож скорее с аквилонцами, хотя сам этого и не признавал. Да и вообще он относился ко всей этой мути с нациями, как и ко всему остальному куда проще, нежели Адриан. В отличие от Аквилона их страна, бывшая на момент краха старого порядка всего лишь колонией не сильно изменила свой статус, войдя в состав лавразийской республики, что лишало Крейтерна ностальгических мыслей и неприязни к новому миру.