— Не знаю, — девушка пожала плечами.
— Ладно, боюсь мне пора к своим, до встречи, Селеция, — произнёс Валенрод и побежал обратно к гостинице, девушка пыталась его окликнуть, но он не обратил внимания.
Он быстро поднялся на этаж, где находился их номер. Валенрод вошёл в комнату и тут же поймал сосредоточенные взгляды своих подчинённых. Один только Меернод находясь в полусидящем положении, флегматично читал газету.
— Я надеюсь, никто из вас кретинов не додумался произнести лавразийское приветствие, когда мы уже находились в городе, — сквозь зубы процедил Адриан.
Все отрицательно покачали головами.
Вегрейт вскочил и нервно стал ходить по комнате, потом резко бросился к Адриану, схватил его за грудки и прижал к стене:
— Что за молитва грешника, что вы от нас скрываете, командир?
Валенрод, тут же сорвал руки бортмеханика, со своей рубашки и, схватив его самого, развернул и уже сам припечатал к стене.
— Я ничего от вас не скрываю, — злобным голосом произнёс лейтенант, отпустив Вегрейта и отойдя в центр комнаты.
— Поклянитесь, — потребовал бортмеханик, оставшийся стоять на том же месте.
— Я клясться не намерен, мне вера не позволяет, — строгим голосом ответил Валенрод.
— С каких пор вы стали христианином.
— Когда вокруг начинает твориться чертовщина, невольно начинаешь верить и в самих чертей, а вместе с ними и в Бога. А насчёт молитвы грешника, так здесь ничего особенного. Перед взлётом, ещё на Терре, когда Ланарис прощался со мной, он сказал что помолиться за нас, а я ответил, что учитывая то, какой он праведник, нам это вряд ли поможет, и всё, а откуда этот тип узнал про наш разговор, я ума приложить не могу.
— Да согласен, дельце действительно странное, но, стоит отметить, отчасти этого стоило ожидать, — произнёс Меернод, не отрывая взгляд от газеты.
Все тут же удивлённо уставились на профессора, на минуту повисла тишина.
— Кстати, они до сих пор верят в астрологию, тут даже гороскоп составлен на неделю, колонка рядом с прогнозом погоды, вам Семерстод это будет особенно интересно, — как ни в чём ни бывало, произнёс Меернод, смотря в газету, и усмехнувшись добавил. — Язычники.
— А что ты сказал про ожидаемо? — спросил Валенрод пристально смотря на биолога.
— Ну как что? — профессор поднял взгляд над краем газетки и посмотрел на командира. — Ваше благородие, ну вы же любите у нас, всякие приключенческие и фантастические книги. Неужели незнакомая ситуация: прилетает главный герой на чужую планету, или не планету, ну куда‑то в другой мир. И там всё хорошо, солнышко светит, птички поют, травка зеленеет, и люди — ходят и улыбаются, и славят своего правителя. И у главного героя уже сердце радуется, что хоть здесь люди живут нормально. Да только вот как начинает он пытаться с кем‑то из людей там заговорить, а они всё равно, стоят и улыбаются, он ничего не понимает, пытается до них достучаться, так они стоят и улыбаются, он уже за грудки местного хватает, трясёт его, кричит: 'Что ж ты ирод, мне не отвечаешь, что ж ты всё улыбается'. Так, а местному этому всё равно, он знай себе, как идиот скалится, и все вокруг продолжают ходить да улыбаться. Только потом оказывается, что они не идиоты, а очень даже умные люди, которые жить хотят, и улыбаются, потому что их снимают скрытой камерой, множеством скрытых камер. Ну а дальше варианты могут быть разными, от банальной хунты, которая находясь сама в тени всех терроризирует, до всяких там солипсизьмов, — он специально добавил мягкий знак в это слово, будто хотел добавить своей речи простонародности, — вроде того как жизнь это сон и всё вокруг иллюзия, ну вы понимаете.