— А! Разносчик! Я ужасно люблю гранаты! Грэс, Грэс, иди скорее сюда!
На зов откликнулась другая красавица. Хусани видел величественных и вполне красивых англичанок, но никогда не встречал ничего подобного. Особенно его поразило то, что красавица стала внимательно рассматривать не его товары, а его самого. При всей своей сдержанности индус не мог скрыть смущения. Он опустил глаза, а когда поднял их, то Грэс уже не смотрела на него.
— Давай завтракать, Люси. Он подождет. На его лице написано терпение. Где Тикорам?
Тикорам, остановившийся в стороне из боязни выговора за то, что впустил чужого, услыхав ласковый голос девушки, подошел к ней.
— Пожалуйста, исполни для меня поручение в местечке. Если хочешь, возьми моего пони. Не беспокойся, мы не отпустим торговца без тебя, — прибавила она улыбаясь, так как знала местные обычаи.
Девушки сели за стол и долго шептались о чем-то. Хусани видел, что они встревожены. Вдруг Грэс, которой Люси говорила, что она нервничает, отпустила слугу и оставила только айю — туземную служанку, стоявшую в противоположном от Хусани углу веранды и смотревшую на него сонными глазами.
У Хусани отлегло от сердца: ему хотелось остаться с англичанками наедине. Девушки подошли к торговцу, и, в то время как Люси перебирала вещицы, Грэс опять пристально взглянула на мужчину. Он позволил себе глазами ответить ей и сказал наконец, понизив голос:
— Понимает ли мэм-саиб по-бенгальски?
— Да, — поспешно ответила Грэс. — Вы из Бенгалии?
— Это что за тарабарщина? — недовольным голосом вмешалась Люси. — Что стоит эта брошка?
— Три рупии, — отвечал Хусани, показывая свои три длинных пальца.
— Слишком дешево, если камни настоящие, и слишком дорого, если они поддельные. — И Люси прибавила по-индусски, стараясь придать голосу строгое выражение: — Если ты солгал, я посажу тебя в тюрьму.
— Сравни их с моим гранатовым ожерельем, — посоветовала Грэс. — Айя покажет тебе, где оно.
— Отлично, — согласилась Люси и пошла в комнату, позвав служанку.
Грэс поспешно спросила на наречии, которое употребил торговец:
— Ты пришел, чтобы увидать меня? Кто тебя прислал?
— Тот, кто желает добра мэм-саиб. Угодно вам взглянуть на мои вещи? В опасное время и у цветов, и у листьев есть уши…
— Нет, здесь нечего бояться. Я уверена в преданности наших слуг, потому что мы всегда хорошо с ними обходимся, а здешние солдаты еще недавно клялись в своей верности, хотя мы этого от них и не требовали. Если бы я была так же уверена в безопасности других, как в своей собственной, то была бы счастлива. Но мы здесь живем так далеко от всех!