Будто выбирая и торгуясь, Грэс и Хусани продолжали тихо и спокойно разговаривать.
— Вы напрасно так говорите, — возразил Хусани, играя на солнце брошкой. — Разве орел, смотря прямо на солнце, видит под собой ловца и его сети? Разве царь джунглей замечает железные зубья на дне ямы, вырытой, чтобы поглотить его?
— К чему ты говоришь все это, и кто ты? — вскричала Грэс. — Я уверена, что ты не простой разносчик!
— Кто бы я ни был, доверяет ли мне мэм-саиб?
— Да, да! Хотя сама не знаю почему. Мне кажется, я уже где-то видела вас.
— Может быть, в Лукно. Я был там со своим господином.
— Ах, помню! Твой господин был в длинной чудде и смотрел на приезжающих гостей. Я видела его, когда приехала с сэром Генри Лауренсом. А потом он был и на вечере.
— У мэм-саиб хорошая память. Но умоляю, говорите осторожнее.
— Осторожнее! Надоела мне эта осторожность! Я никому не желаю зла; за что же меня не любят?
— За самую эту доброту… и за вашу красоту! — отвечал Хусани вполголоса.
Грэс дрожала. Она не успела еще ответить, как вернулась Люси.
— Какая ты рассеянная, Грэс! Мы во всем доме искали твои гранаты, и оказалось, что ты изволила забыть их в ванной. Если бы наши люди не были в десять раз лучше, чем о них говорят, — право, стоило бы тебя обокрасть.
— Что же ты скажешь про камни? — с усилием спросила Грэс. — Говорят, м-с Дюран знаток в них.
— Ах, в самом деле! — обрадовалась Люси. — К тому же мне хотелось бы знать, как встретили войска сегодня утром полковника. Айя, прикажи заложить пони. Я постараюсь привезти с собой м-с Дюран.
— Отлично! Захватите и моего любимца Кита. Купец подождет вас.
Люси уехала. Грэс снова заговорила с Хусани.
— Ты говоришь, тебя прислал твой господин, гумилькундский раджа?
— Да, мэм-саиб. Мой господин, раджа, недавно приехал управлять нами, однако он уже знает сердца своих подданных. Он любит англичан, но понимает, что никто не может сдержать бурю, если она разразится. Вот почему он поручил мне умолять вас искать безопасного убежища, пока еще не поздно.
— Легко сказать! Где это убежище? Кому его предлагают? Как ужасно это бездействие и ожидание! Когда я только подумаю обо всех — о моей бедной сестре, которая не верит в опасность, об этом хорошеньком Ките, обо всей этой молодежи, — меня схватывает за сердце. Мне кажется, я уже вижу всякие ужасы… да они уже и были. Это не мое воображение!
— И эти ужасы снова повторятся. Но вы, вы можете скрыться от опасности… Последуете ли вы за мной?
Хусани задыхался.
— Одна? — спросила Грэс, отшатнувшись.
— Нет, не одна. Я могу взять еще двух или трех.