Эту картину омрачало только то, что мадам Жост, похоже, вошла во вкус своей новой жизни. Бартельми пришлось признать: вряд ли она снова водворится в своем кабинете на улице Луи-Блан. Обстоятельства между тем со всей очевидностью показали, что ничто не является окончательным. В жизни не так уж много однозначных ситуаций. Дверь Лолы Жост оставалась для него открытой. Лейтенант мог держать ее в курсе дела прямо под носом у Гнома или, в случае надобности, получить от нее порцию справедливой критики. Мадам любит свою работу. У них с Бартельми еще найдутся поводы для встреч. И лейтенант понял, что сгорает от желания пойти и спросить ее мнения. По поводу одной детали, которая его беспокоила.
Ингрид и Лола сидели в глубине зала, за своим обычным столиком. Они только что отведали дежурные блюда. Лола полила кушанье соусом. Ингрид воздала честь овощному рагу и, не торопясь, прихлебывала вино. «Красавицы» работали в полную силу. В ресторане вновь собрались завсегдатаи, к которым прибавилось несколько восхищенных английских туристов, немного одуревших от непривычных вкусовых ощущений. Максим был на кухне, а Хлоя и Катрин, новая официантка — крепкая девица лет тридцати, из кожи вон лезли, стараясь угодить каждому.
— Не хотела бы я быть на месте Садового Гнома. Я люблю работу в полевых условиях. Обнюхать землю, взять след и наброситься на дичь в нужный момент. И спортом заниматься не надо.
— Да, я заметила, — сказала Ингрид с легкой улыбкой.
— Но сейчас недостаточно просто идти по следу и передавать результаты кому-то еще. Нужна комплексная работа. Понимаешь, о чем я?
— Да, прекрасно понимаю.
Уже несколько дней подряд Лола замечала, что у Ингрид идиотский вид. Может быть, это реакция на произошедшее? Возвращение к прозе жизни? Как бы там ни было, Ингрид Дизель сидела с отсутствующим видом, односложно отвечая на вопросы, которые ей задавали. Странно.
— Думаю, что скоро я буду смотреть на ведение допроса как на науку, — отважно продолжала Лола. — Некоторым полицейским от природы дано «разговорить» клиента. Другие просто усердно работают. Нередко, когда я сижу лицом к лицу с преступником, мне хочется надавать ему оплеух, а не задавать вопросы. Ты понимаешь мою мысль?
— Да, да. Думаю, что понимаю.
— Когда мы вытащили на свет Фарида Юниса, дело Ринже приняло другой оборот. Максим вырвался из лап Груссе, понявшего, что Жан-Люк Кашар и Ной Закри — куда более серьезные подозреваемые. Остаются Хлоя и Хадиджа. Эти девушки, очевидно, что-то от нас скрывают. Не далее как вчера, под покровом ночи, когда ты трудилась в «Калипсо», я допрашивала Хадиджу у нее в квартире. Это настоящая могила.