— Лицо совсем не пострадало, — сказал он Дамьену.
— Да, смерть наступила быстро. Непрерывного сдавливания пальцами сонной артерии в течение пятнадцати-тридцати секунд бывает достаточно.
Удушение руками скорее вызывает остановку сердца, чем веревка. Так что сдавливание артерии пальцами быстрее достигает цели. А эти царапины на шее — следы ее попыток освободиться.
— Значит, ее убийца был силачом.
— Во всяком случае, сильнее, чем она.
— И он отрезал ей ноги уже после того, как убил.
— Точно. Сразу видно, что он изуродовал ее мощным инструментом.
— Типа пилы?
— Скорее сечкой для рубки мяса. Раны чистые, и он даже позаимствовал на кухне разделочную доску. Вон она. А сечку он унес вместе с ногами.
— Это не сексуальное насилие.
— Хладнокровное, чисто исполненное преступление.
— Продуманное.
— До мельчайших деталей, Жером. Ты видел утопленный в ванне пылесос?
— Видел.
— По-моему, я здесь найду не много следов ДНК, что в комнате, что в фильтре пылесоса.
— Думаю, ты не ошибаешься.
— Если только это не серийный убийца…
Тут слова техника прервал громкий крик. Это Хадиджа Юнис орала на Гнома. Бартельми и Дамьен обменялись усталыми улыбками.
— Я никогда не думал, что буду так скучать по нашей начальнице, — сказал Бартельми. — Этого человека мне просто не вынести.
Дамьен сочувственно пожал плечами и пробормотал:
— Он вряд ли надолго здесь задержится. А пока — мужайся, старина, особенно если это серийный убийца.
Хадиджа Юнис стояла на коленях около своей подруги. Маленькая толстушка с блуждающим взглядом, прижавшись спиной к стене, отчаянно брыкалась и ловила ртом воздух, как вытащенная из воды рыба. Казалось, она хотела пройти сквозь стену. Садовый Гном, вынув свою историческую трубку, чтобы придать себе значительности, ошеломленно смотрел на девушек.
— Говорю вам, надо позвать ее психиатра! Он живет рядом, на улице Фобур-Сен-Дени, доктор Антуан Леже. Неужели это так сложно, черт вас побери?!
— Следите за выражениями, мадемуазель.
— Но вы же видите, что у нее нервный срыв! Хотела бы я посмотреть на вас в такой ситуации.
— Полиция не позволяет себе такой роскоши, как маленькие срывы, мадемуазель. А ведь нам приходится видеть и слышать такое! Кроме того, меня интересует, почему у вашей подруги срыв и почему вы так агрессивно настроены. Вы что-то скрываете, и, поверьте мне, вы должны об этом рассказать!
«Караул!» — воскликнул про себя Жером Бартельми и решил самостоятельно порыться в домашней аптечке. Когда он вернулся в кухню, дело не сдвинулось с мертвой точки ни на йоту. Толстушка Хлоя тяжело всхлипывала, а смуглая Хадиджа пыталась дать отпор Гному, одновременно обнимая свою подругу, словно Дева Мария, ласкающая слишком пухлого Иисуса. Бартельми положил на стол упаковку «лексомила» и незаметно указал на лекарство Хадидже.