Танки въехали на косогор, вершину которого оседлали наши стойкие бойцы. И действительно, прежде чем переехать траншею, грохочущие железяки сбросили скорость и стали маневрировать в поисках узкого места. Бдуф! Гельмут Зальц вздрогнул от выстрела своего капитана, давно ожидаемого выстрела и все же неожиданного. Задний танк остановился и медленно-медленно стал съезжать правой гусеницей в траншею, все сильнее накреняясь, потом задымил, словно невидимый экипаж зажег сигнальный огонь. Второй танк тоже шедший параллельно траншеи, развернулся, покачиваясь, перевалил препятствие. Грунт просел под его гусеницами, но бруствер выдержал нагрузку.
- Ну куда тебя черти несут? - прорычал Хорнунг, загоняя заряд в патронник и клацая затвором. - Дерьмо на колесиках. Я ж тебя продырявлю, как консервную банку...
Танк, это чудо допотопной техники, въезжал на высотку, вращая высокой круглой башней в поисках, куда бы пальнуть. Грохнул с протяжкой длинный ствол бронебойного ружья, взметнулась пыль вблизи дульного тормоза, словно бичом протянули бедную землю. Получив удар в лоб, танк прекратил атаку, попятился, стал съезжать с косогора все быстрей, пока не въехал задними концами гусениц в траншею. Корма танка осела, передние концы гусениц взметнулись, и танк встал "на попа". Ужасно непристойная поза для боевой машины. Хорнунг витиевато выругался и, не целясь, всадил еще один заряд в открывшееся днище. Внутри танка грохнуло, повалил дым - черный, жирный, - стелясь по земле. Хорнунг вдруг испытал острую жалость к беспомощной машине, как к живому существу, испытывающему боль. Танк предсмертно рычал, судорожно вращая гусеницами. Это было жалкое зрелище.
- Я одно не пойму, - выкрикнул Зальц, сдвигая тяжелую каску на затылок, - где у них экипажи? Почему они не покидают горящие машины?
Может быть, военный кодекс чести не позволяет, - ответил Хорнунг, устало откинувшись, с чувством хорошо проделанной работы. - А может, они автоматические... Хотя, судя по примитивной конструкции, вряд ли.
Зальц вытер со лба пот (размазал грязь по лицу), нахмурился, вглядываясь в сторону противника. Танки рычали в отдалении, самозабвенно утюжили траншеи в том месте, где стоял дот. Бессмысленная, тупая злоба руководила ими. Кому и зачем это нужно? Марсианин немецкого происхождения Гельмут Зальц понять этого не мог.
5
Супермеханик Байрон Фалд закрепил последний узел конвектора и вытер с лица трудовой пот. В "магнитке" была адская жара. До разгонной камеры четвертого блока он так и не добрался. Пришлось все сворачивать в быстром темпе. Приказ капитана - закон для подчиненного. Каким бы идиотским он не казался, его надо исполнять. Но в данном случае очевидно, что Хорнунг прав. Всему экипажу и кораблю грозит серьезная опасность. С туземцами надо держать ухо востро. Никогда не знаешь, что им придет в голову. То они лезут обниматься, то норовят отрезать тебе уши, снять скальп или вообще оторвать голову. Извечная проблема, неразгаданная тайна: "За что аборигены съели Кука? Молчит наука", так поется в старинной русской песне. А туземцы этой захолустной планетки имеют в своем боевом арсенале кое-что помощнее стрел и копий. Даже сюда, в тесное пространство двигательного отсека, отделенного от внешнего мира двумя слоями губчатого титанита плюс внешняя обшивка, глухо доносится канонада боя. Видать, нашим ребяткам туго приходится. Надо идти выручать парней. Да, влипли мы в историю. А все этот долдон Люпсик Блум, инспектор хренов, маленькая сволочь. Как все коротышки, страдает острым ущемлением самолюбия, выражающемся обычно в повышенном чувстве ответственности, как всегда понятом превратно. Если выцарапаемся отсюда, подкараулю его в баре да ка-а-а-к!.. врежу ему промеж его маленьких глазок все, что о нем думаю... Жаль, но мерзавец не посещает мужские заведения, лелеет свою язву.