Не только Один была древней и в ужасном состоянии – наши насосы брандспойтов тоже дышали на ладан. Пожарная лестница была хрупкой, и создавалось впечатление, что она в любую минуту может переломиться надвое. Даже стоять на лестнице, изготовленной восемнадцать лет назад, было опасным делом.
Несомненно, все мои парни заслужили повышение зарплаты. Но, по совести, я не могла позволить нашему оборудованию продолжать оставаться в столь плохом состоянии. Это было небезопасно. В конечном счете, кто-то может пострадать, если мы не будем вкладывать капитал, серьезные суммы наличных в модернизацию. Это было жестокое решение, но я не стану извиняться за него. Если же и после этого кто-то из моих ребят не сможет увидеть причину, ну, тогда они увидят дверь. «Или ее увижу я», – с сожалением подумалось мне.
Критическим взглядом я тщательно осмотрела оборудование, аккуратно разложенное на полках, висящих на задней стене. Сам гараж был безупречен: все лежало на своих местах, люди, работающие с оборудованием в задней части помещения, знали свое дело. Никакой лени здесь. Была я за рулем или нет, мои люди точно знали, чего от них ожидают.
- Где Два?
Мой вопрос был адресован паре ног, торчащих из-под Машины Один. Ничего необычного. Нужно было постоянно что-то менять, подтягивать или регулировать в этом старом динозавре.
- Так где Два? – повторила я.
Резкий глухой стук и неразборчивые ругательства раздались из-под машины, а следом за ними выкатился Дэнни, которого парни прозвали Коротышкой по очевидным причинам. Он вперился в меня взглядом, потирая лоб, его лицо с тонкими, чуть заостренными чертами было покрыто маслом.
- Я думал, мы договорились, что больше ты так делать не будешь.
Я пожала плечами.
- Прости. Меня это развлекает. Где Два?
Дэнни сел, вытащил из заднего кармана тряпку и начал вытирать руки от масла.
- Автомобиль Эдди Кихо опять загорелся.
- Что? Третий раз за месяц. И он все еще ездит на этой куче хлама? Разве мы не выдавали ему предписание?
Дэнни фыркнул.
- Дважды выдавали. Но, если ты думаешь, что это заставит его сменить машину, ты спятила. Сама знаешь, что он – старый скупец.
Он хихикнула. Полуулыбка сделала его слишком острые черты лица более мягкими, но когда я улыбнулась в ответ, эта улыбка исчезла, и Дэнни торопливо огляделся по сторонам.
«Ой! Вот как, Коротышка? Не хочешь, чтобы кто-то заметил, как ты разговариваешь с врагом братства, а?»
Я знала, что жена Коротышки только что обнаружила, что беременна третьим ребенком, и что он волновался о зарплате. Мой переход к «управленческому» способу мышления, должно быть, казался предательством тощему молодому человеку, который трудился, чтобы одеть, прокормить и дать крышу над головой своему семейству. Как я могла объяснить, что я тоже присматриваю за его семьей, но по-своему? Кого будут обвинять, если однажды он не вернется домой? Все это ляжет на мои плечи.