— Вероятно, — добавил от себя Фиц-Рой, — ваш прибор усиливает звуки?
— Да, в чудовищной, совершенно невероятной степени. Он делает со звуками, даже с самыми крохотными, никем не слышимыми и даже не подозреваемыми, то, что делает с изображением предмета лупа или микроскоп, — объяснил Немо.
— Но ведь в таком случае последствия этого изобретения действительно неисчислимы! — проговорил Фиц-Рой, очень хорошо и быстро сообразив, к чему может привести открытие. — Мало того, что глухонемые обретут слух, но ведь и медицина, ограничивающаяся выслушиванием и постукиванием, будет иметь в своем распоряжении гораздо более верного и нелицеприятного распознавателя, чем пальцы и уши врачей.
— Нет, конечно, сомнения в том, — ответил Немо, — что теперь можно будет изучать самомалейшие звуки как в здоровом, так и в больном организме, и какие чудесные диагнозы болезней будут возможны!
Немо вынул прибор из ящика и не замедлил поставить на стол, между тарелок и ножей.
— А уже делались с прибором опыты? — спросил Фиц-Рой.
— Делались, и весьма удачно. Для того, чтобы уловить едва слышные звуки, мало того, для того, чтобы записать их, приставляют к исследуемому органу особый микрофон и соединяют его с микрофонографом, т. е. с записывателем звуков; электрический провод от батареи в 60 небольших элементов из сернокислой ртути достаточен. Новый аппарат этот изобретение молодого французского ученого Дюссо, он записывает даже не слышимые нами звуки в сердце человека и в его легких с необыкновенною точностью.
— Но ведь это бесконечно и поразительно в своих применениях! — воскликнул Фиц-Рой. — Ведь таким способом можно будет, пожалуй, записывать и шумы движения мысли в мозгу человека!
— Да, да, конечно, — добавил Немо, — и по этому пути уже идут изобретатели. Аппарат Дюссо стал известным Эдиссону, и маг Америки работает над тем, чтобы сделать микрофонограф бесконечно чувствительным. Самому Дюссо уже удалось записать бесконечно малые шумы, производимые, например, насекомыми при их хождении; он записал также звуковые изменения, вызванные нервным волнением у артиста и оратора.
— Чудесно, чудесно! — добавил Фиц-Рой; он внимательно осматривал аппарат, знакомился с его не очень сложным механизмом.
— Так это поможет, значит, нашему бедному Бруту? — заметила Мэри.
— Да, несомненно, — оказали в один голос и Немо, и Фиц-Рой.
— А нельзя ли позвать сюда Брута сейчас же? — спросила Мэри.
— Конечно, можно…
Не прошло и пяти минут времени, как Брут появился на «Наутилусе». Приспособление аппарата, при том условии, что им орудовали такие люди, как капитан Немо и Фиц-Рой, длилось очень недолго, а электричества на «Наутилусе» имелось достаточно всегда.