– Каком?
– Таком. Я отлично понимаю, что вы собираетесь проворачивать гешефты с моими скрипками, иначе вы бы не стали меня обхаживать! – Он сделал предупреждающий жест, которым остановил попытку Шанаева отрицать очевидное. – Поймите меня правильно. Я не против. Вы хотите заработать? На здоровье! Но я должен быть включен в число пайщиков! – Мюллер снова хитро улыбнулся.
– Сколько?
– Пятьдесят процентов. Мои инструменты, ваш менеджмент. Это справедливо. – На этот раз взгляд австрийца был серьезен.
– Я должен подумать. – Антиквар не мог вот так с ходу принять решение. – Как скоро я должен дать ответ?
– Час времени у вас еще есть. Пока я посмотрю великолепного Климта. – Старик кивнул и вошел в здание большого Бельведера.
Оставшись в одиночестве, Шанаев двинулся к выходу из парка. Он поймал такси и отправился на нем в центр Вены. Там зашел в первое попавшееся кафе, заказал зеленого чая и стал сосредоточенно просчитывать варианты.
Спустя час они снова встретились.
– Какие потрясающие картины Климта я увидел! «Поцелуй»! Даже в моем возрасте – это нечто завораживающее! – восторженно говорил Мюллер, словно забыв о цели их встречи с Шанаевым.
– Уважаемый герр Николас! – спокойно заговорил антиквар. – Я приехал из Киева во второй раз вовсе не для того, чтобы выслушивать ваши впечатления от Климта. Как-нибудь в другое время. Мы с вами договорились о деле. Давайте его обсудим. Я обдумал ваши слова, и у меня есть свое предложение. Во-первых, я так до сих пор и не видел вашу коллекцию, только фотографии. Хотелось бы посмотреть вживую. Второе, если вы настаиваете на завещании, то я этим заниматься не буду, так как вы можете менять завещание каждые пять минут, и у меня нет мотивации заниматься вашей коллекцией. Только в случае дарения может идти речь о том, что я беру на себя обязательства сдавать в аренду ваши инструменты, а вы получаете свои… тридцать процентов!
Венец стоял в задумчивости и глядел на небо – совершенно безмятежное, точно фарфоровое. Поразмышляв несколько минут, он протянул Шанаеву сухонькую, но вполне еще сильную ладонь и произнес:
– По рукам, я согласен! Но… мы должны подписать документ, куда все наши договоренности будут внесены!
– Безусловно! – облегченно вздохнул Григорий Петрович.
* * *
Лиза и Алексей по-разному готовились к выходу из гостиницы. Раневская одевалась и подкрашивалась с особой тщательностью, ведь ей предстояла встреча с «тем самым» легендарным Геллертом. Поэтому она надела то, что подходило к любому случаю: белый брючный костюм. Брюки были классического кроя, идеально сидевшие на фигуре, а пиджак – изящный, короткий, отороченный тонким темно-синим кантом. Бело-синие пуговицы и алый шелковый платок, повязанный на ручку белой сумки, дополняли образ элегантной молодой женщины. В этом году ей почему-то нравилась морская тема в одежде.