— Экипаж, это адмирал Линадриан Иннару. Он выступает посланником от Критании в деле расследования незаконной торговли кританским оружием.
Адмирал кивнул нам в ответ, после чего наш шеф пустился в объяснения, вводя кританца в курс дела. Тот внимательно слушал и хмурился. Шеф показал видео, которое я сняла с крыши магазина на Омеге. Затем рассказал о нашем расследовании на Инваре. Тут я стала ловить на себе взгляд кританца. Это меня нервировало, он что, сомневается, что я могла выполнить такую миссию и не завалить? Шеф закончил рассказ и включил второе видео, с той злополучной смотровой комнаты. В середине видео в кабинет постучал один из служащих и сказал, что начальника срочно вызывают. Тот извинился и сказал, что вернется через пару минут. В тишине мы досмотрели видео, после чего кританец повернулся и стал более пристально смотреть на меня. Я не выдержала.
— Вы хотели что-то спросить, адмирал?
— Да, — его голос оказался низким, пробирающим. — Скажите пилот, не для протокола, вам, действительно, противен Аттари? Просто, по записи этого не скажешь, вы вполне нормально реагируете на его прикосновения. А дрожь и сжатые кулаки можно списать не на страх, а на совсем другие чувства. Не бойтесь, это останется между нами, ваш начальник не узнает.
Я слушала его и закипала. Да как он смеет? Как у него язык повернулся такое сказать? Может, гнев затмил мой разум, может еще что, но в следующее мгновение я подошла к кританцу и залепила ему пощечину. От всей души! Его голова даже мотнулась в сторону. После чего я вернулась на место. В душе гнев сменялся на удивление — я правда ударила его? Ударила кританца? Кому скажи — не поверят.
— А я бы еще добавил, — нарушил тишину голос капитана. И я снова почувствовала себя частью семьи. На лицах моего экипажа была написана злость — они все хотели повторить мой подвиг. За меня.
Но дальше события развиться не успели — в зал вернулся шеф. Он осмотрел наши лица, но ничего странного не нашел (ребята успели спрятать зверские выражения), после этого посмотрел на кританца и нахмурился.
— Кон, вы в порядке? (Прим. автора: кон — обращение к мужчине кританцу, кона — к женщине).
— Да, сэр. Из-за своей недоверчивости я имел неосторожность выразить сомнение в профессионализме одного из ваших людей. И мне очень жаль. Я уже извинился перед мисс. — При этих словах он слегка потер ударенную щеку. Это он намекает, что моя пощечина засчитывается за его извинение?
— Мисс Райс? — Шеф перевел на меня вопрошающий взгляд.
— Да, сэр. Я приняла извинения.
— Ну, что ж, это хорошо, потому как вам теперь вместе работать. С этого момента адмирал со своей командой будет участвовать во всех операциях по этому делу.