— И тогда Релинген возненавидит Франсуа, — с удовольствием договорил король. — И союз между ними станет невозможным.
— Не только между ними, сир, — поправил Шико. — Принц Релинген имеет влияние на короля Наваррского, значит, на юге Франсуа тоже не поздоровится.
Генрих еще раз прошел от окна к столу.
— Мысль неплохая, — наконец-то, выговорил он, — но что, если кузен заподозрит подвох?
— Не думаю, сир. Никто во всей Франции не подозревает принца, ведь никто не знает его так, как я. Полагаю, он давно забыл об опасностях. Риск невелик, а выигрыш огромен.
— Спокойствие французского королевства, — прошептал король.
Когда полковник де Саше прочитал приказ, обязывающий его явиться в Лувр не позднее 10 октября, дабы получить новое предписание, он чуть не застонал. Сейчас участие в гражданской войне показалось молодому человеку особенно отвратительным, а необходимость покидать Турень — ужасной. Александр предпочитал подать в отставку, однако прежде чем предпринимать подобные действия следовало поговорить с другом.
— Ваше высочество… — потерянно проговорил полковник, сжимая в руках две бумаги, приказ короля и прошение об отставке, — я прошу вас подписать…
— Смерть Христова, Александр, какое еще «высочество»? Вы бы меня еще губернатором назвали. Вообще-то вы в большей степени губернатор Турени, чем я. Что случилось?!
— Кажется, меня отсылают в армию, — вздохнул граф де Саше. — Вот, — молодой человек протянул другу обе бумаги, и Жорж-Мишель принялся читать. Первым на глаза принца попалось прошение об отставке — эту бумагу Жорж-Мишель аккуратно разорвал и швырнул в камин. Приказ короля заставил задуматься. Насколько знал его высочество, ни гугеноты, ни лигисты не собирались сейчас воевать, и значит, причина вызова могла быть одна — его величество вновь хотел завлечь графа де Саше в число своих друзей. Второй отказ полковника мог иметь непредсказуемые последствия — в лучшем случае ссылку или Бастилию, в худшем — кинжал в спине.
— Забудьте об этом приказе, Александр, я сам объясню его величеству, почему вы не будете в числе его людей.
Лицо полковника вспыхнуло:
— Вы полагаете, он опять?!.
— Судите сами, — с сочувствием глядя на друга, ответил Жорж-Мишель, — письмо от начала и до конца написано рукою Генриха — его почерк я не спутаю ни с чем. На приказе даже нет визы его секретарей. Не думаете же вы, что Генрих помнит по именам всех полковников и лично решает их дела? Нет, дело в ином…
— Да что же он никак не успокоится… — с тоской проговорил Александр.
— Забудьте о короле, мой друг. Занимайтесь женой, Туренью, обскурой, а с Генрихом я объяснюсь сам. Будьте уверены, он навсегда забудет о своих мечтах. Я умею быть убедительным.