Глаза шевалье засверкали.
— Меня зовут Жерар, мадам, и я боевой офицер. А что до шевалье Александра, так он уже пять лет как умер, погребен и на его могиле установлен огромный камень. И я не собираюсь его воскрешать, даже если он это я.
Несколько мгновений офицер и принцесса испепеляли друг друга взглядами, силясь понять, что они только что наговорили друг другу и что друг о друге думали. Как человек военный, Жерар первым пришел в себя.
— Все очень просто, мадам, — вновь заговорил он. — Его величество предложил мне службу при дворе, а я ответил, что мое призвание — это военная служба. Тогда король по своей доброте напомнил, что мой предок лишился графского титула за участие в заговоре, поэтому он не может сделать графством Бретей, но возведет в графское достоинство Саше. Таким образом, я граф Жерар де Саше, шевалье де Бретей, а если будет на то Божья воля, то и сеньор Азе-ле-Ридо. Вот и все…
В первую минуту Аньес с облегчением перевела дух, во вторую подумала, что не ждала подобной мелочности от короля. Хотя, что еще ждать от сына итальянской банкирши?
— Ну что ж, граф, — проговорила, наконец, принцесса Релинген, — графский титул все равно остается графским титулом, и, по крайней мере, теперь вам с Соланж не придется кланяться каждому встречному дворянчику и пропускать их вперед в церкви. Ну, а во-вторых, теперь у вас есть еще одно основание взять на шпагу герцогство, чтобы у его величества не появилось искушения возвести в герцогское достоинство Саше. И знаете, возможно, некогда Бретеи и лишились графского титула, но вот герцогское достоинство у них никто не отнимал.
Молодой человек невольно усмехнулся.
— Он никогда не пойдет на это, мадам… слишком уж он обозлен…
— О Боже, злой король — это что-то из детской сказки, — пренебрежительно заметила Аньес.
Какие бы сплетни не ходили по Турени о новоявленном графе де Саше, но под церковными сводами лошского собора прозвучали те самые слова, которые уже десять столетий произносились при церемонии венчания:
— Берешь ли ты, Александр-Франсуа-Жерар…
Да, сплетни ходили разные. За последние три десятка лет Саше так часто переходило из рук в руки, что обитатели провинции не успевали запоминать имена своих новых соседей, да и прежде Турень не знала никаких дворян де Саше. Таким образом, титул молодого человека казался соседям до отвращения новым, а происхождение графа неясным. И все же дамы склонны были прощать шевалье сомнительное дворянство, полагая, что молодость и красота должны больше радовать молодую жену, чем старые пыльные грамоты, подтверждавшие происхождение их владельца от короля Дагобера.