Самой большой проблемой было мое платье. Мой рыцарь был в парадном мундире русского майора, со всеми наградами — да, русские выглядят бедно в сравнении с нашей итальянской пышностью, но они говорят, что «истинное золото мало блестит», и любопытно, что гарибальдийцы в этом им подражают — так, Красные Бригады, охраняющие Ватикан, считают честью заступать на посты «в том виде, как они входили в Рим», в камуфляжных комбинезонах русского образца, а не в средневековых доспехах. И я была именно так одета при награждении — но венчание, это совсем иное дело, ну зачем рыцарю солдат вместо невесты? Я была в отчаянии — но отец Серджио помог и тут. Помню, как я стояла неподвижно, как манекен, в лучшем римском ателье — а вокруг меня суетились, наверное, два десятка человек, примеряли, подгоняли, щелкали ножницы, рядом стрекотали машинки. И сначала на меня хотели нацепить что-то с широченным кринолином, но я воспротивилась — как я в нем пройду в дверь, а главное, как я после сверну и увезу с собой это чудо, себе на память?
А после были наши три дня в Риме, о мадонна, я была самым счастливым человеком! Май, весна, цветы, пусть все это пока еще соседствует с развалинами, но сердце греет, что отродья сатаны, учинившие это, низвергнуты в ад и не вернутся на землю! И уже запустили фонтаны, и мы бросили туда по монетке, я и мой рыцарь — я уже знала, что мне предстоит путь в далекую Россию, но думаю, русские не настолько суровы, чтобы запретить мне когда-нибудь приехать и увидеться с братом, или с отцом — я очень надеюсь, что он вернется из Африки, ведь война завершилась, и солдаты возвращаются домой.
После снова была Специя. Русские обустраивались там надолго, у причалов стояли их корабли — но не было уже большой подводной лодки, нам никто ничего не сообщал, и лишь через две недели я узнала, что К-25 ушла назад на север и не вернется больше сюда. Помню француза, с фамилией Кусто, приехавшего с семьей и командой помощников — мой рыцарь отчего-то проявлял к нему большой интерес, и бывало, они беседовали часами, по вечерам. И конечно, каждый день была тренировка — русбой, стрельба, тактика на местности, или в сооруженном русскими «доме ужасов», где надо было пройти лабиринт комнат, лестниц и переходов, поражая внезапно появляющиеся мишени, сначала в обычных условиях, затем добавлялся бьющий в глаза свет, чередующийся с темнотой, звуки выстрелов и взрывов, дым, разлитое на полу масло, и самое для меня неприятное, вонь гнилого или горелого мяса. А вот русбой был для меня легким — никто меня не бил, лишь обозначали удары и броски; после я узнала, что мой рыцарь предупредил, кто будет неосторожен, с тем он после сам отработает в полный контакт, «имейте совесть — она же наследника носит». Хотя срок у меня всего два месяца, и нисколько пока не мешает, и даже на глаз незаметно.