— И этих убери, чего им головы класть, если что — добавляю я — или пусть у дверей снаружи постоят, покараулят, пока беседовать будем. Ну что, опер, договорились мы, или война?
И разгибаю один из пальцев на руке с гранатой.
— Ты что, контуженный, майор — шипит опер — о людях подумай! Кончилась уже война.
— А это как товарищ из Москвы скажет — киваю на Аню — мне звезду за четыреста лично убиенных мной фрицев дали, ты стольких жмуров в жизни не видел, опер.
И разгибаю второй палец. Держа руку так, чтобы Ане не видно, зачем в ее положении излишне нервничать, тут и так стресс? Зато менту видно очень хорошо.
— Черт с тобой, пошли — отвечает он — но когда разрулим, после ты мне лично за все ответишь!
Это зря он сказал. И взгляд его мне не понравился — так что встав, взял я своей правой рукой за его левую, и провернулся как в танце. Сложно этот прием с одной руки делать, не уверен что например у Вальки бы получилось. Зато в итоге — у мента локоть в потолок, ладонь вперед, а сам он на цыпочках семенит, и лишь кряхтит, даже зыркнуть на меня зло не может, и это при том, что я его кисть лишь двумя пальцами держу. Милицейское самбо этих лет, «раз-два и руки за спину», больше на заломах основывалось, на принципе рычага, а это техника айкидо, где болевые в основе, чуть сильнее довернешь, и перелом. Ввалились мы такой толпой в комнату администратора, тут уже Валентину пришлось смершевские корочки показывать — вот вбито за войну уважение к этой конторе, которая тогда могла любого, без суда… и не сообразил никто, что в мирное время СМЕРШ гражданских права не имеет тронуть. Телефонный справочник нашелся — и номер, конечно не того телефона, что на столе у Первого, но в его приемной у секретаря. Лазарева менту показала, сама набрала, представилась, и попросила переключить на Кириченко. А затем с ядом в голосе сказала, что не может быть у него в назначенное время, «так как ваша прокуратура сейчас пытается арестовать меня и моих друзей, по совершенно непонятному обвинению, и без всяких разъяснений». И поинтересовалась, не по его ли, товарища Кириченко, приказу это происходит — и если так, то разговаривайте с Москвой сами, там будут в курсе в самые ближайшие часы.
— Ах не вы? Ну тогда убедительная просьба, разберитесь как можно скорее, что за дела творятся в вашем хозяйстве, у вас под носом. Мы пока в «Национале», ждем. Номер тут какой? Ну так вы — это Лазарева к младшему из ментов — выйдите, администратора спросите. Минуту, товарищ Кириченко. Диктую… ждем!
И ко мне уже — гранату теперь можешь убрать. Да, ну и жену же нашел себе наш адмирал — впервые увидел ее в роли Большой Шишки, кто даже Первого Секретаря строит. И ведь получается у нее! А если мой галчонок, ей подражая, вырастет в такую же? Ну а с гранатой — да никаких проблем! Вот честное слово, если бы женщин с нами не было, да еще в положении, похулиганил бы, отплатив менту за хамство! Ну а так — лишь изобразить? Делаю вид что хочу сунуть «лимонку» оперу за пазуху и разжать руку. Мент белеет и разевает рот. Блин, нам тут берсерка не надо!