— А с комсомольского учета, Аня, вам придется сняться. Поскольку теперь вам положено быть членом ВКП(б) — в кандидатский стаж зачтено полтора года руководства прикрытием в «Рассвете», рекомендации я написал, и товарищ Кириллов. Так что — вручаю.
Партбилет. И напоследок — удостоверение капитана госбезопасности, последнего образца, уже не ГУ ГБ НКВД, а отдельного наркомата, НКГБ — знаю, что такие пока лишь в центральном аппарате выдаются, а на местах, взамен старого, только как знак особого доверия. И мне уже следующее звание присвоили, за какие заслуги? Равное, по уставу, армейскому подполковнику (прим. — в альт-ист. унификация воинских званий 1943 года не коснулась политорганов и госбезопасности — В.С.)
— В интересах дела. Поскольку вам надлежит, ни во что не вмешиваясь, даже если то, что вы увидите, покажется вам совершенно недопустимым. Лишь все увидеть, запомнить и написать доклад. Который после ляжет на стол …. А может быть и нет.
Мы встретились взглядом, и я поняла, что Пантелеймон Кондратьевич чем-то очень озабочен, и даже напуган. Да что же это творится такое, в мирное уже время, после Победы? И отчего именно я — у товарища Пономаренко должен быть целый штат помощников, порученцев, агентов на местах, чтобы предоставить Члену Политбюро всю необходимую информацию, по первому его запросу. И что за место, куда мне предстоит… явно не зарубежье, если «не вмешивайтесь», это странно выглядело бы на чужой территории?
— Всего лишь город Киев — сказал Пантелеймон Кондратьевич — и официальное поручение у вас будет… а впрочем, «легенду» вам мы еще продумаем, чтобы вы сумели увидеть все. Все, что должен был бы увидеть я сам — но мне туда нельзя! Для всех там я категорически не могу вырваться из Москвы, даже на один день. Но все должны быть уверены, что могут сообщить вам все, что хотели бы передать мне!
Еще страннее и сложнее. Я не отказываюсь — но должна знать все, необходимое для выполнения задания. Поскольку вид у товарища Пономаренко был такой, словно он приказывает мне прыгнуть с парашютом в тыл врага!
— Перестройка, твою мать! — вдруг рявкнул Пантелеймон Кондратьевич, стукнув по столу кулаком, как после выпитого натощак стакана — не в восемьдесят каком-то, а сейчас. Согнули мы историю через колено, ….! Вот только куда? Слова правильные — возврат к ленинским нормам, демократический централизм, гласность, коллегиальность, национальное самоопределение! И не враги — нашлись в Партии отдельные товарищи… а может и не отдельные… Что в Кремле, это тебе знать не надо — довольно лишь, что по замыслу, начаться должно на местах! Национальная реформа, о которой товарищ Сталин еще в прошлом году объявил — а сейчас вот, аукается! Казахстан, Белоруссия — там вроде, под контролем, хотя будем еще разбираться. Даже Прибалтика — не страшно. Но вот на Украине… Те, кого я по двадцатым знал, еще по комсомольской работе, по службе в РККА — и во враги? Ты понимаешь, отчего