— Да ладно! Я этого не знал. — Корсак обдумал новую информацию. — Поразительно. Волей-неволей начинаешь думать, что это не просто совпадение.
— Одна из последних фраз, сказанных мне детективом Ингерсоллом по телефону, касалась девочек. «Речь о том, что случилось с теми девочками». Вот что он сказал.
— С теми двумя девочками? Или с какими-то другими?
— Не знаю.
Корсак покачал головой.
— Столько лет прошло, а мы опять думаем о них. Жутко осознавать, что сейчас, возможно, от них остались одни скелеты. — Он помолчал. — Но сегодня вечером мне хочется думать совсем не об этом. Давай нальем вина.
— А я думала, ты любитель пива.
— Твоя мамка обратила меня. Знаешь, в любом случае вино лучше действует на мой старый мотор. — Он встал из кресла. — Пора поговорить о чем-нибудь радостном, верно?
Только не о мертвецах, подумала Джейн. Не о массовых убийствах и не о похищенных девочках. Но когда в дом вошел Габриэль, державший Реджину за ее крохотную ручку, Джейн снова подумала о Шарлотте Дион и Лоре Фан. Она помогла маме отнести блюда на стол. Это была целая череда все более и более впечатляющих кушаний. Хрустящая жареная картошка. Зеленая фасоль, сбрызнутая оливковым маслом. И наконец — две роскошные жареные курицы, благоухавшие розмарином. Но даже когда они сели за стол, когда Джейн повязала Реджине слюнявчик и разрезала мясо на мелкие кусочки, чтобы ребенку было удобней есть, Риццоли продолжала размышлять о пропавших девочках и безутешных родителях. Как матери жить дальше после такого? Джейн задумалась: а не хотелось ли Айрис Фан в конце концов покончить со своими мучениями? Спрыгнуть с крыши или принять горсть снотворных таблеток? Это ведь куда проще, чем каждый день жить горем, изнемогать без близких людей, которых больше никогда не сможешь увидеть.
— Джени, тебе не нравится еда? — спросила Анжела.
Джейн подняла взор на мать, обладавшую необъяснимой способностью — она всегда точно знала, что попадает в рот каждого из сидящих за ее столом гостей.
— Очень вкусно, мама. Сегодня ты превзошла саму себя.
— Тогда почему же ты не ешь?
— Я ем.
— Ты съела всего один кусочек курицы, а потом принялась копаться в своей тарелке. Надеюсь, ты не худеешь, потому что тебе не нужно сбрасывать вес, милая моя.
— Я не худею.
— Многие девушки вечно сидят на диетах. Помирают с голода на одних салатах. И спрашивается — чего ради?
— Уж наверняка не ради мужчин, — пробормотал Корсак, набивший полный рот картошки. — Парням нравится, когда у девушки есть хоть немного мяса. — Он подмигнул Анжеле. — Вот, например, твоя мамка. Сложена так, как должна быть сложена женщина.