Борис пришел на кордон последним. Он сказал, что у него страшно болит голова и он полежит у Тимофея.
Анна Кузьминична все уже приготовила для встречи Нового года: посредине самой большой комнаты был накрыт стол. Гости шумно выражали свой восторг, разглядывая гигантский пирог, целого поросенка, лежавшего на блюде, соленые рыжики, от которых шел такой запах, что генерал не выдержал и, не ожидая, пока все сядут за стол, поймал на вилку ароматный гриб.
— А я уж двадцать лет, как не пробовал рыжиков.. Где собирали, Анна Кузьминична?
— На Кудеяровых полянах, Михаил Андреевич, как и прежде бывало — все туда ходим.
— Да, на Кудеяровых рыжиков бывало всегда много, — уже совсем растроганным голосом проговорил генерал, вспоминая детство свое, острый запах рыжиков, ельника, разостланной льняной тресты, которая тянулась бесконечными золотыми дорожками по яркозеленой осенней отаве… А вдали темнел высокий курган, под которым, по преданию, зарыт был добрый разбойник Кудеяр: он отбирал у богатых золото и раздавал бедным. Из поколения в поколение передавалась эта легенда, и мальчику хотелось быть таким же храбрым и добрым, как Кудеяр.
Многое вспоминалось генералу: и то, как пошел он из Спас-Подмошья в Красную Армию, и то, как освобождал города и села от власти белых и раздавал бедным коров из имений.
Он ехал в Брест, чтобы проверить, все ли в порядке на границе… Где-то далеко, на западе, шла война, и, хотя возле Бреста все было тихо, генерал испытывал недовольство собой при мысли, что он потерял время на облаве.
«Да ведь с немцами-то у нас мирный договор», — успокаивая себя, подумал он и поймал вилкой второй рыжик.
— Опять заварушка предвидится, что туда едешь? — спросил Андрей Тихонович. — И когда ж это войны кончатся?
Михаил Андреевич подвел старика к окну и, показывая на поднявшуюся над крышами фигуру человека с протянутой вперед рукой, сказал:
— Когда мы придем туда, куда он зовет.
— Вроде бы уж дошли до своей точки. Куда дальше-то?
— К коммунизму, — тихо сказал Михаил Андреевич.
— Ну, мне-то уж туда не дойти, — те грустью произнес Андрей Тихонович и кивнул на Владимира: — Это вот ты, Володя, дойдешь… А я свое прожил.
— Да ведь не так много итти осталось, — проговорил Егор, разглядывая свою тяжелую темную руку с крупными лопаточками ногтей.
— Последние-то версты самые длинные, — со вздохом сказал Андрей Тихонович.
— Он-то дойдет, дойде-от! — громко проговорил генерал, с улыбкой глядя на Владимира.
Сели за стол. Владимир разыскивал глазами Машу, придерживая рукой стоявший рядом стул, оберегая его для Маши. Она в это время помогала Анне Кузьминичне нести из кухни столик, потому что не все разместились за большим столом.