Хайди плеснула в стакан для хайболла на три пальца Кабинетного Скотча, выпила залпом, передернулась, поставила графин на место и хлопнула хрустальную пробку обратно в горлышко с угрожающе хрустящим щелчком. У нее был жуткий талант в таких вот вещах. Она к примеру никогда в жизни не проигрывала в дартс, но и никогда не играла в дартс просто бросая их как делали все остальные.
— Ты хочешь обо всем этом поговорить? — спросила Холлис.
Хайди выбралась из своей кожаной куртки, бросив ее рядом, затем стянула с себя черную футболку, оставшись в оливкового цвета лифчике, которые был похож на элемент военной формы больше, чем любой другой лифчик, из всех, что Холлис доводилось когда-либо видеть.
— Симпатичный лифчик.
— Израильский, — сказала Хайди. Она посмотрела вокруг, на содержимое комнаты.
— Господи Боже, — сказала она. — Обои как штаны Хендрикса.
— Я думаю это атлас. — На обоях были вертикальные зеленые полосы, бордовые, бежевые и черные.
— Я так и сказала, мать его, — произнесла Хайди. Затем поправила на себе Израильский армейский лифчик и села в жезлонг из желтого шелка.
— Зачем мы бросили курить?
— Потому что нам нелья было курить.
Хайди кромко вздохнула.
— Он в тюрьме. Гребанный урод. Залог вносить нельзя. Он сделал что-то с чужими деньгами.
— Я думала что продюсеры именно этим и занимаются.
— Они же не так этим занимаются.
— У тебя самой тоже проблемы?
— Ты шутишь? Мой брачный контракт толще чем гребанный урод в полный рост. Это его проблема. Мне просто надо было убраться нахер из Доджа.
— Я никогда не понимала зачем ты за него вышла.
— Это был эксперимент. А что насчет тебя? Чем ты здесь занимаешься?
— Работаю на Хюберта Бигенда, — сказала Холлис, давая понять насколько ей не нравится произносить это.
Глаза Хайди широко раскрылись. — Твою мать! На эту задницу? Ты же терпеть его не могла. Он же противен тебе до изнеможения. Почему?
— Похоже мне нужны деньги.
— Сколько ты потеряла?
— Около половины.
Хайди кивнула.
— Так же как и все остальные. Если только ты не доверил какому-нибудь долбанному уроду инвестировать от твоего имени.
— Ты не доверила?
— Ты шутишь? Церковь отдельно, государство, мать его отдельно. Всегда. Мне никогда не казалось что у него есть какие-то такие финансовые таланты. Не знаю с какого бодуна другие люди так думали. Знаешь что?
— Что?
— Тот, кого ты искал всю жизнь, никогда при встрече не скажет тебе что он именно тот, кого ты искал всю свою жизнь мать его! Те, кого кинул какой-нибудь мудак, почему-то этого не знают.
— У меня есть виски.
— Побудь моим гостем, — сказала Хайди. Потом улыбнулась. — Охренеть как я рада встрече с тобой! А потом она заплакала.