После одного из кормлений я отправилась на несколько дней на свой остров. Океан всегда великодушно относилась ко мне, несмотря на то, как тяжело мне давался разговор с Ней после службы. Через несколько лет после острова Она преподнесла мне еще один связанный с ним подарок. Кто-то потерял или выкинул гамак, и Она нашла его. Когда подарок вынесло на берег, я прыгала от счастья, как ребенок. На западном побережье острова стояла небольшая рощица, куда гамак прекрасно вписался. И когда я прибыла на остров в этот раз, то направилась прямиком туда.
День уже клонился к вечеру, я забралась в гамак в своем тяжелом платье и наблюдала за заходящим солнцем. Человек не в состоянии смотреть на солнце и не ослепнуть, но мои глаза прекрасно выдерживали яркий свет. Сияние успокаивало меня, завораживало. Когда солнце скрылось за широкой спиной Океан, я тут же заснула.
Не знаю, что послужило причиной, но мне приснился день, когда я стала сиреной. Многое забылось. Наша память похожа на неисправный фотоаппарат, никогда не известно, насколько четким получится воспоминание, которое мы пытаемся сохранить. Но во сне смутные образы последних минут моей человеческой жизни всплывали с поразительной ясностью.
Корабль резко сворачивает с залитых солнечным светом вод к маячащему на горизонте серому пятну. Я лежу на полу и борюсь с вызванной качкой тошнотой. Вот я на палубе, в спасательном жилете, зажимаю уши от криков. Взрослые мужчины прыгают за борт, навстречу смерти. Стена воды настолько высокая, что бежать бессмысленно, да и некуда.
Сделай глубокий вдох, Кэйлен. Держись крепче.
Под водой с меня сорвало жилет. По ногам ударило чье-то тело. Я умирала. Теряла свою семью. Теряла все, что у меня есть.
Я распахнула глаза навстречу царящей на острове темноте. Капал легкий дождь, и, хотя вода была теплой, я считала, что все еще тону. Изо рта вырвался крик.
От полосы прилива до меня донесся Ее голос, нежный и утешающий. Конечно, Она меня услышала, ведь шел дождь. Я рыдала так сильно, что сотрясалась с каждым вздохом. Я с трудом выбралась из гамака, доковыляла до берега и опустилась на песок на кромке прибоя.
Мне приснился кошмар. Уже все в порядке.
Если Она в тот момент присматривала за мной, то должна была видеть повод для слез. В любом случае Она промолчала и не стала вмешиваться. Воспоминание заново всколыхнуло все причины, почему я так долго злилась на Нее, но я не стала в них копаться. Все умирают. Каждая душа рано или поздно войдет в небесные врата. Я отмахнулась от грустных мыслей.
Через неделю я вернулась к сестрам.