* * *
Сердце подскакивает в груди так высоко, что я едва не давлюсь им. Нет, пожалуйста, только не это, не это и не снова, я же не выдержу в третий раз! Воспоминания обрушиваются на меня каскадом. Образ сменяется образом, ощущением — ощущением уже пережитым, но все равно болезненно свежим. Я в гостиной приюта, стою, вогнав ногти в обивку кресла, — я в саду «Малого Тюильри», разглядываю испачканное платье, от которого вдобавок разит виски; я в беседке, слева от меня Гийом развалился на скамейке и скалит зубы, а справа — Жерар, стоит за спиной Дезире, положил руки ей на плечи и произносит этим самые слова, слова, за которыми по пятам следуют страх и боль, потому что иначе он жить не умеет, а если бы и хотел, помешали бы чудовища, что давно прорыли норы у него в мозгу.
«Как обычно», — говорит Жерар и отсылает грума стоять на солнцепеке в ожидании порки.
«Как обычно», — говорит Жерар и рвет блузку на Дезире.
«Как обычно», — говорит Джулиан и…
Я заступаю жениху дорогу, не давая выйти в дверь.
— Можно я послушаю, как вы будете беседовать? — спрашиваю с напускным спокойствием, когда язык вновь обретает гибкость.
Попечитель и экономка переглядываются, как мне кажется, заговорщически. А затем Джулиан, взяв меня за плечи, отодвигает в сторону бережно, но твердо, как дорогую вазу от края стола.
— Вынужден отказать вам, Флора, — говорит он и, взяв меня под локоть, усаживает обратно в кресло. — И поверьте, мой отказ продиктован исключительно заботой о ваших чувствах. Это сейчас Летти можно поставить правильный диагноз — истерия. А в прежние времена ее назвали бы одержимой. Все ее крики, корчи, бессмысленная болтовня о демонах… Боюсь, подобное зрелище может отрицательно сказаться на вашем душевном здоровье.
Всё так. Не в моем положении пререкаться с ним, раз уж я так и не сделала того, о чем он справляется при каждой встрече. Не вспомнила лицо убийцы. Могла бы тщательнее порыться в своей памяти, а вот не порылась. Поленилась.
— Чтобы образумить ее, мне хватит часа. Вам ведь не составит труда дождаться меня в гостиной? Миссис Стаут, пусть нашей гостье заварят чай и принесут свежий выпуск «Таймс».
— Хорошо, — соглашаюсь нехотя. — Делайте все что нужно. Я вас подожду.
Он уходит в сопровождении экономки, а я возвращаюсь на прежнее место и, сложив руки на коленях, вперяю взгляд в часы на каминной полке. Часы старенькие, как и вся обстановка. Джулиан сказал, что это часть его придумки — чтобы не искушать воспитанниц новизной, а то был случай, когда одна девица перемахнула через забор, прихватив с собой все столовые приборы вместе со скатертью. А ведь ножи и вилки даже не были серебряными! Просто новенькими и начищенными до блеска.