― Кажется, я понял, о чем ты.
― Так кто же может утверждать, что я не мертв и что они не воссоздали меня, частично использовав свой геном? Ты знаешь, что такое геном?
Вагант кивнул.
― Иногда я чувствую себя очень странно, — пробормотал священник. — Я и сам не понимаю, каким образом я потерял и снова обрел зрение.
― Весь этот мир вообще странный, — сказал Вагант. — Знаешь, я ведь тоже помню старые времена. Карамель, велосипеды. Траву.
Дэниэлс улыбнулся.
― И я.
― Ты не скучаешь по чему-нибудь из старого мира?
― Много по чему.
― Назови что-нибудь одно.
― Всего одно? Хм. Наверное, больше всего мне не хватает музыки.
Молодой человек кивнул.
― Довольно трудно продолжать верить в Бога, видя, что осталось от того мира.
Морщины на лбу священника стали глубже.
― Да, это нелегко, — признал Джон.
― Пленники… То есть, я хочу сказать, жители города Железных врат… Говорят, у их раввина есть этому объяснение. Ну, того факта, что Бог существует и в то же время мир полетел ко всем чертям. Говорят, это называется «симун»[14].
― Симун — это такой ветер.
― Мне кажется, что они говорили «симун». Ну или что-то в этом роде.
Джон Дэниэлс покачал головой.
― Если у раввина есть объяснение, я тоже хотел бы его послушать.
― Тогда пойдем со мной. Я сейчас как раз иду к нему.
Раввин Самуэль сидел в кругу солдат Железных врат. У каждого было по ружью или по автомату.
Ваганту нелегко было уговорить своих позволить этим вооруженным людям свободно перемещаться по Городу. Поначалу было немало напряженных моментов и подозрений с обеих сторон.
Молодые солдаты молча слушали, что говорил им раввин. Джон наблюдал за ними. Они внимательно вникали в слова своего учителя, время от времени кивая. У некоторых из них на голове была кипа — ритуальный головной убор правоверных иудеев.
Джон подошел поближе. В первое мгновение на него обратилось несколько недоверчивых взглядов, но затем все повернулись обратно и сосредоточились на словах своего духовного наставника.
Вагант остался стоять в стороне, прислонившись спиной к колонне на приличном расстоянии от этой группы.
― Подумайте над тем, что я расскажу вам, — продолжал раввин. — В 1942 году в лагере уничтожения Берген-Бельзен за две недели до Песаха группа пленных евреев пришла к ребе из Блужова Исраэлю Спира и попросила его о совершенно немыслимой вещи. Сознавая, что этот Песах может стать последним в их жизни, они обратились к ребе с просьбой выпросить у коменданта лагеря муки и воды вместо хлеба и позволения соорудить печь, чтобы приготовить неперебродивший хлеб, необходимый для проведения Седера