― Я погашу свечу, — прошептал Вагант.
― Пожалуйста, — ответил ему Джон, — для меня это не проблема. Можно мне сесть?
― Только не на этот диван. Садись на другой.
Послюнявив большой и указательный пальцы правой руки, Вагант погасил пламя свечи и поэтому не увидел улыбку, появившуюся на устах священника.
― Так значит, в нем ты хранишь свою личную библиотеку? — спросил Джон, когда вокруг стало темно.
Вагант вздрогнул.
― Я не понимаю, о чем ты говоришь.
― Они в этом диване. Но я все-таки не понимаю, зачем. Кроме тебя сюда ведь все равно никто не ходит. Ни друзья, ни девушки.
― Ты обо мне ничего не знаешь.
― Быть может. Вижу, ты, кроме комиксов, читаешь и книги по истории.
― Твои фокусы меня не пугают.
― Но я вовсе не хочу пугать тебя. Я хочу поговорить с тобой. Ты не против?
― Думаешь, я могу бояться разговора с тобой?
― Ты все говоришь об испуге, о страхе. С чего тебе меня бояться? Я всего лишь слепой раненый старик…
Вагант плюхнулся на диван напротив священника.
― Послушай меня внимательно. Я не знаю ни твои способности, ни откуда они взялись. Магия не производит на меня впечатления. Там, снаружи, я видел невероятные вещи. Невозможные вещи. Я видел создания куда более странные, чем ты. И я все еще здесь. И знаешь, что я тебе скажу? С тех пор, как ты появился среди нас, твоя жизнь висит на волоске, и этот волосок — то, как ты ведешь себя. Не стоит недооценивать Управляющего. Достаточно одного его слова, даже просто жеста, и твоя жизнь кончена.
― И покончишь с ней ты?
Вагант пожал плечами. Этот жест стал самым распространенным в мире после катастрофы.
― Я или любой другой. Какая тебе разница? Можешь быть уверен только в одном: назад дороги уже не будет. Ты никогда не видел Приношение.
― Зато ты видел. Расскажи мне, как это происходит. Мне любопытно.
Юноша усмехнулся. Кивнул головой.
― Тело разрезается на куски, в ванне или на полиэтиленовой пленке, так, чтобы не потерять ни одной капли крови. Потом эти куски режутся на куски помельче. Мясо идет на корм животным. Мышам, червям. Черви очень важны. Кости дробятся на удобрения. Мы храним только черепа. Но и их сначала обгладывают животные. Черепов у нас полная комната.
Вагант говорил механическим, безучастным, как будто бы не своим голосом. Создавалось впечатление, что он зачитывает какой-то скучный список. Когда он поднял голову, его голос изменился. Стал глубже, эмоциональней.
― Приношению нас научила Мама. Поначалу оно было не таким. Поначалу у нас не было ни животных, ни растений. Приношение…
Джон прочел в мыслях Ваганта то, что тот силился выразить словами.