— Он тогда только что закончил юридический колледж, — продолжал Кей, хотя Лаура это знала. — Он пробыл всего один срок в палате представителей и решил выставить свою кандидатуру в сенат. Кларк победил противника с огромным перевесом голосов.
— Ваш брат обладал широким кругозором. Я часами могла слушать, как он развивает любую тему. Его воодушевление и убежденность заражали.
— Это уже похоже на любовь.
— Я не отрицаю, что мы были очень близки.
— Но вы были замужем.
— Рэндалл стал другом Кларка еще до того, как я вышла за него замуж. Именно Рэндалл познакомил нас.
— Вот оно наконец. — Кей поднял вверх указательный палец. — На сцене появляется муж. Избитая ситуация. Он всегда последним узнает, что жена наставила ему рога. Да еще с его лучшим другом. Разве у старины Рэндалла не возникали подозрения, когда вы настояли на том, чтобы остаться ночевать у Кларка, а не вернулись в Вашингтон вместе с другими гостями?
— Эта идея исходила от Кларка. Они с Рэндаллом собирались на следующий день играть в гольф. Смешно ехать в Вашингтон, а потом тут же возвращаться назад рано утром. Рэндалл согласился.
— Для вас это, должно быть, было весьма удобно. То, что муж помогал вашим планам. Интересно, а ему вы тоже дали, ну, чтобы он ничего не заподозрил?
Лаура изо всех сил ударила его по лицу. Пощечина оказалась неожиданностью не только для Кея, но и для нее самой. За всю жизнь Лаура никого ни разу не тронула пальцем. Ей и в голову не приходило, что она способна на это.
В основе ее воспитания лежало умение сдерживать себя. В родительском доме никто не смел давать волю чувствам. Громкий плач, хохот и любое необузданное проявление эмоций считалось абсолютно неприемлемым. Умение прятать свои чувства сослужило Лауре впоследствии хорошую службу.
Она не могла понять, каким образом Кею удалось вывести ее из равновесия, но это ему определенно удалось. Если бы не сильная боль в руке, она бы не поверила, что дала ему пощечину.
Внезапно, прежде чем она могла что-либо сообразить, он ухватил ее за запястье, подтянул к себе и завел руку ей за спину.
— Не вздумайте когда-нибудь повторить подобное со мной. — Он четко выговаривал слова, почти не разжимая стиснутых в узкую линию губ. Взгляд его был прямым и пронизывающим, как лазерный луч.
— Вы не можете так разговаривать со мной.
— Неужели? Это еще почему?
— Вы не имеете права меня судить.
— Имею, и еще какое. На земном шаре есть еще места, где за супружескую неверность женщин побивают камнями.
— Вы считаете, что если бы меня побили камнями, то мы были бы квиты? Поверьте мне, что расправа, учиненная прессой, столь же смертельна. — Она почувствовала, что у нее затекла рука, которую он продолжал сжимать. Она подвигала пальцами. — Вы делаете мне больно.