- Мне хотелось бы надеяться, что мы обойдёмся без кровопусканий. – сказал дяде Адам, - Зачем портить прекрасный день убийством?
Кашевар роты «К» снял с огня парующий котёл, что не укрылось от взгляда не успевшего позавтракать Адама:
- Обед?
Кормили на славу: тушёная говядина, копчёная грудинка с кукурузным хлебом под картофельно-яблочное пюре. Недостатка в продовольствии округ Лаудон не испытывал, ибо ферм здесь было много, а войск – мало. Сентервилль и Манассас, по словам Адама, снабжались хуже.
- Последний месяц даже с кофе перебои. Я уж опасался, что до голодных бунтов дело дойдёт.
С вежливым интересом выслушал Адам рассказ перебивавших друг друга Роберта Деккера и Амоса Танни о «Великом кофейном налёте капитана Старбака». Перебравшись ночью через реку, группа по лесам прокралась до ближайшего лагеря северян и на его окраине обобрала лавку маркитанта – купчишки, кормившегося с продажи солдатом всякой нужной всячины. Со Старбаком ушло восьмеро и вернулось восьмеро, а единственный, кто пострадал – это сам маркитант, имевший неосторожность ночевать в своём лабазе.
- Бедолага. – пожалел неведомого торговца Адам.
- Бедолага?! – возмутился Старбак, - Да этот бедолага спал с револьвером в руках!
- И что вы сделали с маркитантом?
- Глотку перерезали. Благо, выстрелить он не успел, а то весь лагерь бы на уши поднял.
Адам поёжился:
- Вы убили человека за пригоршню зёрен кофе?
- И ещё виски и сушёные персики! – восторженно дополнил Роберт Деккер, - Газеты писали, что это работа пособников Юга. «Партизан», так они нас назвали! Партизаны! Мы!
- А днём позже мы продали пять килограммов кофе обратно янки! Сторожевым дозорам за рекой! – подключился Амос Танни.
Адам, слабо улыбаясь, отказался от предложенной чашки кофе и попросил воды. Он сидел на земле, морщась, когда приходилось опираться на раненую ногу. У Адама было широкое, как у его отца, лицо, подстриженная коротко белокурая борода и голубые глаза. Лицо Адама всегда представлялось Натаниэлю воплощением неподдельной честности, хотя был момент, когда Старбак опасался, что его друг навек растерял весёлость, слишком глубоко поглощённый проблемой несовершенства мира сего.
После еды друзья пошли прогуляться по краю лужка. Шалаши Легиона стояли на своих местах. Старбак, вполуха слушая Адама, увлечённо озвучивавшего последние штабные сплетни, поймал себя на мысли, что, пожалуй, ему нравилось жить в этих покрытых дёрном логовах. В них Нат чувствовал себя, как зверь в норе: безопасно, покойно, затаённо. Бостонская спальня с дубовыми панелями, газовым камином и тёмными книжными полками казалось сном, чем-то не из этой жизни.