— Да, но и Серафима жива. А ее могли бы утопить вместе с Лукьяновым и Курдовым. Почему ее оставили в живых? Она же опасный свидетель.
— Значит, были какие-то планы на нее, — кивнул Нефедов.
— Думаю, это часть какой-то серьезной игры против вас.
— Пока все спокойно, пока никаких попыток вывести меня за рамки моего бизнеса.
— Вам так говорят, а как обстоят дела на самом деле?
— Пока так и обстоят… — не очень уверенно сказал Вадим Борисович. — А как дальше будет, не знаю…
— Я так понимаю, вы не уверены в том, что Шильника убил Курдов? — спросил я.
— А это так важно?
— Сейчас все важно.
— Да, я не уверен в этом.
— А вдруг кто-то уверен? Ну, люди Шильника, например?
— Люди Шильника?
— Они же люди Чайкова… Чайкова посадили, Шильника убили, их банда развалилась. Но, может, Чайков снова собрал своих людей?
— Ну, я не знаю.
— И я пока только предполагаю. Что, если Чайкова не должны были убивать? Может, он прибыл на место, чтобы проконтролировать ситуацию. Вас должны были убить и Курдова. Вам за Лизу отомстить, а Курдову — за Шильника.
— Курдову отомстить? За Шильника?
— Ну, и заодно устранить помеху, которую представлял Курдов.
— А Чайкова зачем тогда убили?
— Может, что-то пошло не так. А может, его Лиза заказала. Его же людям и заказала.
— Ну, не надо делать из нее монстра, — снисходительно усмехнулся Нефедов.
Мои версии казались ему фантастическими, но я и сам относился к ним критически…
— Я хотел бы встретиться с ней, поговорить.
— Так в чем же дело?
— Основания для встречи с ней у меня есть. И для встречи, и для допроса. Но мне бы хотелось встретиться с ней в неформальной обстановке, без напряженности в общении. Вы бы могли позвонить ей, сказать, что я подъеду, передам привет от вас.
— Ну, можно и так.
Нефедов сунул руку под подушку, достал оттуда мобильный телефон. Здесь, в изоляторе временного содержания, ему позволялось многое, но уже сегодня эта вольница закончится…
Я и хотел вытащить Нефедова, но, увы, ничем не мог ему помочь. И не факт, что смогу…
Дверь открылась, едва я нажал на клавишу звонка. Елизавета Чайкова приветливо улыбнулась мне и тут же изобразила сочувствующий взгляд, глянув на мои костыли.
— Капитан Уланов, уголовный розыск.
Лиза ждала меня, и это чувствовалось. И себя в порядок привела, и дверь мне сразу открыла. Выглядела она очень хорошо — ярко и свежо. Я бы не назвал ее женщиной редкой красоты, но все-таки она заслуживала восхищения — за счет своей пронизывающей сексуальности. Неудивительно, что Нефедова тянуло к ней со страшной силой, а Чайков так и вовсе сходил с ума.