Я повернулась. Тут братик мой пришел, Люций. Он такой толстенький, все время жует и озорничает с утра до вечера.
Он говорит, Ты чево тут делаешь?
Папаша говарит, твоя сестрица надумала замуж выходить.
А ему и невдомек, он дернул меня за поясок и стал просить варенья из буфета.
Сейчас, говорю, подожди чуток.
Папаша говорит, детей-то она любит, а сам газетой все шуршит. Ни разу и не прикрикнула на них. Вот только беда, потакает во всем, дает чево ни попросят.
Мистер __ говарит, А карова?
Карова за ей, говарит Па.
Миленький Боже,
В самую свадьбу я весь день спасалася от старшова мальчишки. Ему двенацать. Евоная мамаша умерла прямо у ево на руках, и ни о какой новой маме он и слышать не хочет. Швырнул каменьем и прямо мне в голову угодил. Кровища так и хлынула, так и потекла прямо за ворот. Папаша евоный говарит, Прекрати! И все. Больше ничево не сказал ему. У ево-то оказалось четверо детей, а вовсе не трое, две девчушки и двое ребят. У девок волосы нечесаны с материной смерти. Я гаворю ему, придется сбрить. Пусть наново растут. А он говарит, дурная мол примета девкам волосы брить. Ну што ж делать, перевязала я себе голову, сготовила ужин — за водой надо идти на ключ, а не в колодец, и плита дровяная — и взялась колтуны ихние распутывать. Как они заплачут, одной шесть, другой восемь, как завизжат. Как закричат будто режу я их. К десяти вечера только прибрала им волосики ихи. Они так в слезах и заснули. А у меня и слез нет. Лежу, думаю о Нетти, пока он на меня забравши пыхтит, все о Нетти думаю, жива ли она, нет ли. И еще думаю о Шик Эвери. Вот ведь он небось и с ей тем же делом занимался, чем со мной нонче занимается. И руку ему на спину положила.
Миленький Бог,
Были мы намедни в городе с Мистером __, он в бакалейную лавку ушедши был, а я в повозке осталася. Тут гляжу, моя маленькая. Дочка моя. Я сразу узнала. Как две капли воды на меня похожая и на папаню моево. Сильней даже чем ежели мы сами на себя. Топает за какой-то женщиной, и обе одеты в платья одинакие. Как они стали мимо повозки нашей проходить, я давай скорее с ними заговаривать. Женщина мне ответила вежливо, а моя малышка посмотрела вверх и будто нахмурилась. Чем-то недовольная она была. Глазки у ей точь в точь мои. Задумчивые. Будто все-то они видали чево мои глаза видали.
Моя, думаю, девочка. Сердце мне говорит, моя. Коли моя, то имя ее Оливия. Оливия на всех ее пеленочках было вышито. Сама вышивала. И звездочки вышивала, и цветы. Он пеленки энти вместе с ней забрал. И было ей два месяца от роду. А нонче ей шесть лет.