У ей еще есть к тебе чувство, говорю я ему.
Ну да, говорит он, как к брату.
Што в том плохого, говорю я. Разве ее братья ее не любят?
Клоуны они, говорит он. Такие же дураки, как я когда-то был.
Всем надо как-то начинать, а откудова и начинать, как не с себя.
Мне в правду жаль тебя, што она тебя бросила, Сили, говорит он мне. Я помню, каково мне было.
И тут он протянул руки, старый черт, и обнял меня. И замер, а как у меня шея устала, я ему голаву на плечо положила. Ну вот, подумала я, два старых дурня, обломки счастья, осколки жизни, жалко им стало друг друга в звездный вечер.
В другой раз он меня про детей про моих взялся расспрашивать.
Я ему стала про одежду рассказывать, как ты мне писала, будто нос ют они длинные рубахи, типа платьев. В тот день он заявился ко мне узнать, чево такого особенного в моих брюках, и почему их все носят. Я шила как раз.
Они всем подходящие, сказала я ему.
Мужикам с бабами не положено в одинаковом ходить. Брюки мужская одежда.
Я ему говарю, Сказал бы ты такое африканским.
Что сказал? спрашивает. В первый раз заинтресовался, как в Африке люди живут.
Люди в Африке носют чево в жару гоже, говорю я ему. Ясно дело, у миссионеров свои понятия. А африканские, коли их не трогать, саму малость на себя надевают, а иногда наоборот, так Нетти пишет. Однако хорошее платье в почете и у женщин и у мущин.
Рубаха, ты сказала.
Рубаха, платье, какая разница, главное што не портки.
Ну и ну, говорит, разрази меня гром.
И еще в Африке мущины шьют.
Шьют? он меня переспрашивает.
Ну да, говарю. Они чай не такие отсталые, как наши мужики.
Я в детстве-то бывало шивал. Мать шила, ну и я за ней. Потешалися надо мной люди-то. А мне ндравилось, шить-то.
Ну а нынче никто над тобой смеяться не будет, говарю ему. Помоги-ка мне карманы состегать.
Да я и не знаю как, говарит.
Ништо, говарю, я тебя научу.
И научила.
Вот теперича мы вместе и шьем, разговоры разговариваем да трубки покуриваем.
Представь, говорю я ему, в тех краях, где Нетти с детьми живет, люди верют, будто белые произошли от черных.
Да неушто, говорит он. Якобы ему интересно, но на самом-то деле он смотрит только, как бы ему следующий стежок поровнее сделать.
У местных Адаму даже другое имя было дадено. Прежние-то миссионеры учили их про Адама. Но они-то знают, сказали деревенские, кто на самом деле был Адам, и знают давно.
И кто же он был? Мистер __ спрашивает.
Первый белый человек. Но не первый человек. У них нет таких безумцев, сказали они, которые смеют утверждать, будто знают, кто был первый человек. Первово белово все заметили, потому как он был белый.