город! У цветных есть целый отдельный район, Гарлем называется. На улицах так много хороших машин с цветными за рулем, просто не верится, что такое может быть, и хорошие дома, лучше, чем любой дом у белых в наших краях. В Гарлеме больше ста церквей! И мы были во всех. Коринна, Самуил, я и дети выступали перед прихожанами, и мы порой в себя не могли прийти от их щедрости и доброты. Они живут в такой красоте и с таким достоинством, Сили! А стоит только заговорить по Африку, пожертвования текут рекой.
Африку здесь очень любят. Снимают шляпу при одном упоминании. И говоря о шляпах, если бы мы просто пускали по кругу наши шляпы, они бы переполнились тут же и не вместили бы всех пожертвований на наше предприятие. Даже маленькие детишки доставали свои монетки и бросали в общую кучу. И говорили при этом, пожалуйста, передайте африканским детям. Все детки здесь очень нарядные, Сили. Как бы мне хотелось, чтобы ты на них посмотрела. В Гарлеме теперь мода для мальчиков носить короткие брючки, присобранные ниже колена, бриджи называются. А девочки носят цветочные венки на головах. Я таких красивых детей еще не видывала, и Адам с Оливией с них глаз не сводили.
И еще нас приглашали на обеды, а также на завтраки, ленчи и ужины. Я поправилась на пять фунтов, хотя везде только пробовала, потому что не могла есть от волнения.
И еще тут у всех туалеты внутри дома, и газ, и электрические лампочки!
В общем, у нас было две недели на изучение языка олинка, на котором говорят жители той земли, куда мы едем. Доктор (цветной!) проверил наше здоровье, а Миссионерское общество Нью-Йорка выдало нам запас лекарств для нас самих и для жителей деревни, где мы будем жить. Во главе Общества стоят белые, и они ничего не говорили о любви к Африке, а только о долге. Неподалеку от деревни, куда мы едем, уже живет одна белая женщина-миссионер. Говорят, что местные ее очень любят, хотя она их считает совсем другим биологическим видом по сравнению с европейцами. Европейцы это белые люди, которые живут в Европе. Наши домашние белые все приехали из Европы. Еще она говорит, что африканская ромашка и английская ромашка называются цветами, но это совершенно разные цветы. Один человек из Общества сказал, что она не потакает своим подопечным, поэтому у нее получается. И еще она знает их язык. Этот человек белый и относится к нам так, будто нам нечего и надеяться на подобный успех у африканцев.
После того как мы побывали в Обществе, я немного упала духом. Там все стены увешаны портретами белых мужчин, какой-то Спик, какой-то Ливингстон. Еще кто-то по имени Дейли. Нет, вру, не Дейли. Может быть, Стенли? Я искала портрет с белой женщиной, но не нашла. Самуил тоже загрустил, но потом приободрился и напомнил нам, что у нас есть одно большое преимущество. Мы не белые. Мы не европейцы. Мы черные, как и сами африканцы. И у нас с ними есть общая цель: духовный рост черного народа во всем мире.