«Цвет пурпурный» — роман оппозиционный. После долгих лет советской власти и унылых завываний об интернациональной солидарности и борьбе рабочих всего мира за свои права русскоязычному читателю, наверное, скучно слушать о том, как кто-то произносит слова «угнетение», «революционная борьба» и прочие им подобные. Но если не увидеть в американской культуре ее самую, может быть, важную и ценную часть, культуру оппозиции, то можно не увидеть и самой культуры, как это зачастую и происходит. Американская не-массовая культура строится не вокруг песен и танцев, вокруг которых строится массовое развлечение. Это прежде всего культура политическая или гражданская. Чтобы общество не съело своих детей, должна существовать оппозиционная общественная жизнь, которая не зависит от того, кто у власти, белые или красные, демократы или республиканцы, националисты или западники. В мире американского оппозиционного движения, и в частности в феминизме, представлены сотни, если не тысячи групп, которые считают себя угнетенными. Они не слышны за пределами страны, а зачастую за пределами университетских кампусов или крошечных офисов некоммерческих организаций и их вебсайтов, но структура создает напряжение, некое силовое поле, хоть в какой-то степени защищающее жителей, включая не вовлеченных в политические затеи потребителей и даже идеологических врагов, таких как фундаменталисты-христиане, от людоедства власти и капитала.
Мария Завьялова
Миннеаполис, июль 2004
Элис Уокер поселила героев своего романа в одном из южных штатов, может быть, в Джорджии, где, в городе Итонтоне, родилась она сама. И не только поселила, но и заставила говорить на южном деревенском афроамериканском наречье. Чтобы избежать контраста диалектной прямой речи и обрамляющего ее литературного языка рассказчика, автор поручила вести рассказ самой героине книги Сили. Таким образом, язык романа, за исключением писем Нетти, написанных правильным, почти викторианским и несколько возвышенным языком, представляет из себя диалект, или, если избегать этого слова, афроамериканский вариант английского языка. Английский язык, на котором говорят афроамериканцы, своеобразен. Среди заметных черт этого варианта английского, если не считать произношения и интонации, можно упомянуть глагольные формы с усеченными окончаниями, пропуск глаголов-связок и специфическое употребление местоимений. Переводить дословно эти особенности я не стала, чтобы не создавать ощущения неправильности речи. Афроамериканский язык имеет свои правила, и все кажущиеся неправильности подчинены обычной языковой логике. Если бы я попыталась переводить дословно, это выглядело бы так: «он иду домой» или «нас пошли на речку». Поскольку язык этот сложился не в городской среде, для передачи его особенностей я выбрала некоторые черты южных диалектов русского языка, стараясь ограничиться глагольными и местоименными формами, хотя не обошлось и без некоторой доли диалектных слов и выражений. Кроме того, язык героев романа обогащен знакомством с библией, поскольку жить в сельской Америке и не состоять в церковной общине, не ходить по воскресеньям в церковную школу и не читать библии было немыслимо в первые несколько десятилетий двадцатого века, когда происходят события романа. И каковы бы ни были их нравы, в языке героев романа почти полностью отсутствуют бранные слова. Если искать аналогии в русской языковой среде, то это скорее наивная чопорность маленького провинциального городка, где проступки и преступления совершаются под покровом приличия и обычая, чем матерная искренность русской деревни или привычная бранчливость городских низов.