Да, нынешний тоже неплох, говарит Шик, Но просто как-то странно, везде углы. Если бы я была квадратная, то может оно и ничево бы было.
Стали мы с ей о домах говорить. Как их строят, какое дерево берут, чево вокруг дома можно сделать. Я села на кровать и нарисовала вокруг ее бетонного дома што-то вроде деревянного фартучка. Штоб было на чем посидеть, если в доме прискучило, говарю.
Верно, она говорит, А давай еще навес приделаем, для тени. Она взяла карандаш и пририсовала навес.
Здесь будут клумбы, говарит. И пририсовала клумбы.
А в их герань, говарю я. И нарисовала герань.
А здесь каменные слоники, она говарит.
А сюда пару-тройку черепах, я говорю.
А как мы будем знать, что ты тут тоже живешь? Она спрашивает.
Уток давай! я говорю.
Как мы дом закончили, он уже не то летал, не то плавал.
Никто не умеет гатовить как Шик, когда на ее сходит такое желание.
С утра она подымается и идет на рынок. Пакупает только свежее, прямо с грядки. Вернется домой и на ступеньки усядется, горох лущить или орехи пеканы колоть или рыбу чистить или што там еще у ей с рынка притащено. И про себя песенку мурлычет. Потом паставит на плиту зараз все кастрюльки и радио включит. К часу дня все готово, и она нас кличет к столу. А тут и ветчина, и зелень, и курица, и лепешки. Требуха с фасолью в соусе. Окра и арбуз в маринаде. Карамельный торт и черничный пирог.
Мы едим вволю и припиваем сладкое вино да пиво.
Апосля мы с Шик идем в ее комнату и заваливаемся на кровать, штобы еда улеглась. У ей прохладно и сумрачно, а кровать мягкая и уютная. Мы лежим вобнимку. Иногда Шик газету вслух читает. В новостях сплошной кошмар. Драки да ругань, да выливание помоев, о том, штобы мир наладить, даже никто не заикается.
Все с ума посходивши, Шик говорит. Как тараканы в банке. Такое долго не подержится. Слушай, говорит мне, вот, к примеру, строят плотину и затопют землю, на которой индейцы жили спокон веков. А вот энто, кино снимают про мужика, который баб убивал, и тот же актер будет играть священника. А ты только посмотри на те туфли. Да разве они для ходьбы сделаны? Надень-ка их и будешь об одном мечтать, как бы до дома дохромать. А что ты думаешь они сделали с этим типом, который китайскую пару до смерти избил? Ничево.
Ну, говарю, есть же и хорошее.
Ага, говорит и страницу переворачивает, Мистер и миссис Хафлмайер объявляют о бракосочетании своей дочери Джун Сью. Семья Мориссов, с Эндоверского шоссе, устраивает прием для общины епископальной церкви. Миссис Херберт Иденфэйл ездила в Адирондаки навестить свою больную мать, миссис Джефри Худ, вдову.