– Станция Узловая, – ответил тот.
– Свяжись с Генштабом, пусть отдадут распоряжение войскам, дислоцированным в этом районе, немедленно подключиться к поиску самолёта. И вообще. Все наши части, которые есть вблизи этого квадрата, необходимо подключить к поиску!
* * *
Командир спецназовцев принял крайний рапорт, повернулся к начальнику заставы:
– Товарищ старший лейтенант, вам пора!
Пограничник взял под козырёк, но исполнять команду не спешил, топчась на месте. Капитан прекрасно его понимал и не торопил. Пяток минут у них в запасе был.
Начальник заставы поёжился и не столько от пробравшегося под гимнастёрку холодка. Теперь в предутреннем сумраке строения заставы стали едва различимы. Но старший лейтенант помнил здесь каждую доску, каждый камень, потому что они прибиты и выложены его руками, его и его солдат, руками жён и детей комсостава. Дети… Всех загодя отправили подальше от границы, и они теперь отдыхали в лучших детских здравницах Союза. Два часа назад автобусы увезли жён. Теперь пришёл черёд мужчин.
Это было настолько противоестественно, что в голове помещаться никак не хотело. Когда-то он поклялся защищать этот рубеж пусть даже ценой собственной жизни, и клятве оставался верен даже сейчас, когда полученный приказ его, казалось, от неё освободил. Потому и не спешил старший лейтенант перекладывать ношу, которую давно привык считать своей, на чужие плечи.
– Может, никакого наступления не будет…
Старший лейтенант прекрасно понимал, что говорит ерунду, потому не придал словам вопросительной интонации. Понимал это и спецназовец: на пустой вопрос не ответил, просто дружески ткнул пограничника в плечо:
– Поспешай, старлей, теперь действительно пора!
Командир заставы сделал шаг, потом обернулся:
– Меня зовут Олесь, Олесь Гончар.
– Маргелов, Василий, – ответил капитан. – Бывай, Олесь, даст бог, свидимся!
* * *
«Идём на вынужденную посадку!» Сообщая эту новость пассажирам, стюардесса мужественно пыталась выглядеть невозмутимой, слова прозвучали чётко, хотя губы девушки заметно тряслись.
Заметив, как побледнел фон Браун, занимающий соседнее сидение Улссон, наклонившись к самому его уху, прошептал:
– Не стоит беспокоиться. Неисправность самолёта не столь велика. Экипаж справится.
– Откуда тебе известно? – Браун подозрительно покосился на соседа. – Или… это твоих рук дело?!
– Тише, – попросил Улссон. – Ты привлечёшь к нам ненужное внимание, а это преждевременно.
– Что значит «преждевременно»? – столь же нервозно, но уже значительно тише спросил Браун. – Не хочешь ли ты сказать, что в скором времени станет своевременно? Да? Я угадал? Нет, это точно твоих рук дело!