Кроме наблюдателя, из состава разведывательно-диверсионной группы Абвер-Восток бодрствовали ещё двое дозорных, остальные отдыхали. Наблюдатель легонько дотронулся до плеча командира, тот сразу открыл глаза.
– Ракеты, господин гауптман, – доложил наблюдатель.
Офицер быстро накрыл себя и наблюдателя плащ-палаткой, включил фонарик, достал карту, приказал: – Показывай!
– Вот здесь, господин гауптман!
Командир разведгруппы недовольно поморщился.
– Километров пятнадцать. Я рассчитывал, что они сядут немного ближе. Ещё это чёртово болото на пути… Но делать нечего. Фельдфебель, поднимайте людей!
Через пару минут строй из десяти диверсантов замер перед командиром. Все облачены в союзную форму.
– Приступаем к выполнению основного задания, – сказал гауптман. – С этой минуты все разговоры ведутся только на русском языке!
На русском языке велись разговоры и в конной группе старшего лейтенанта Гончара. Разве что проводники добавляли в неё белорусского колорита. Говорили, правда, мало. В основном насупленно молчали. Пограничники то и дело поглядывали в сторону, где уже час полыхала граница. В числе прочих там горела и их родная застава.
Конная группа хотя и вышла позже немецких диверсантов, двигалась гораздо быстрее, но всё же к месту аварийной посадки борта Кёнигсберг-Петроград пришла второй…
* * *
Вот что значит военная косточка!
Подполковник юстиции Васильков происходил из семьи потомственных военных. Когда пришла пора поступать в военное училище, судьба поставила подножку. У спортсмена и отличника Кости Василькова медкомиссия выявила плоскостопие. «Трагедию» тяжело переживала вся семья. Хотя мама Кости в глубине души была даже рада. Дочь и жена офицера она уже положила судьбу одного сына на алтарь семейной традиции (старший брат Кости тогда учился в военном училище). Видеть хотя бы одного мужчину в семье без погон на плечах было её тайной мечтой. Сначала она возлагала надежду на зятя, но послушная воле отца дочь вышла замуж за офицера. И вот теперь судьба дала ей, прямо скажем, неожиданный шанс. Впрочем, её тихое счастье было недолгим, ровно те пять лет, что Костя учился в МГУ на юридическом факультете. Потом всё стало на свои места. При содействии влиятельных приятелей отца Костя поступил на службу в военную прокуратуру, и штатский костюм стал надевать не чаще отца и брата.
В Кёнигсберге Васильков находился в служебной командировке. В отличие от вальяжного Петрограда, столица Пруссии жила предчувствием скорой войны. Для Василькова это выражалось хотя бы в том, что по вечерам город почти вымирал – и это при отсутствии комендантского часа!