– Ты опять про ядерную бомбу? – спросил Сталин. – Скажи, это что, действительно такое мощное оружие?
– Настолько мощное, – подтвердил Ежов, – что его и оружием-то назвать нельзя. Скорее это одна из ипостасей смерти для всего человечества, выпускать которую на волю никак невозможно.
– Ну да, помню, – кивнул Сталин, – оружие сдерживания, гарант от всех последующих мировых войн, и тому подобное.
– Ты ещё сомневаешься? – спросил Ежов.
– Да как тебе сказать? – опять взмахнул трубкой Сталин. – Не верить тебе, как ты понимаешь, я не могу, но поверить до конца мне тоже сложно. Я же, в отличие от вас, ничего подобного не видел.
В кабинете председателя ГКО на время установилось молчание. Сталин посасывал пустую трубку, а Ежов рисовал на листе бумаги чёртиков. Сталин зашёл ему за спину, посмотрел на рисунки и констатировал:
– Не Репин!
– Согласен, – Ежов отложил карандаш.
– Скажи мне, Николай, – перешёл Сталин от оценки художественных способностей Ежова к продолжению прерванного разговора, – Ты действительно считаешь, что можно предложить американцам обменять ракетные секреты на атомные?
– Как вариант, почему нет? Тем более что Брауну с крылатых ракет не так легко будет перестроиться на межконтинентальные.
– Те, которые ты поручил проектировать Королёву? – уточнил Сталин.
– Ну, да, – подтвердил Ежов. – Королёв обеспечит нашему ракетостроению преимущество перед всеми другими странами и откроет человечеству дорогу в космос!
– А фон Браун, стало быть, американцев слегка притормозит? – лукаво улыбнулся Сталин.
В ответ Ежов только рассмеялся.
* * *
Мало объявить «Большой сбор», надо ещё подгадать под него время. Когда на дворе война, сделать это оказалось непросто, поскольку, за исключением Михаила Жехорского, его жены Евгении, и Наташи Ежовой, все остальные участники носили на плечах погоны.
Позже всех о предстоящем мероприятии узнала Ольга. Утром она прилетела из командировки и, минуя дом, велела везти себя на работу. Пока отчитывалась, пока разбиралась с текучкой – вот он и вечер! Спускаясь по лестнице в вестибюль, Васича даже и не высматривала – не будет маршал торчать у всех на виду: не по чину, да и не к чему!
А вышла на улицу, и высматривать не пришлось: мягко шурша шинами, подкатила знакомая машина, и не менее знакомый офицер предупредительно распахнул перед ней дверцу. Поздоровавшись с порученцем мужа, юркнула в салон, где сразу оказалась в объятиях начальника Генерального штаба – ничего, Васич и одной рукой обнимал, будь здоров! Стекло, отделявшее салон от передних сидений, предупредительно поднято, так что общаться можно свободно. То, что говорит в основном она, а Васич, наоборот, отмалчивается, Ольга заметила не сразу, как и то, когда машина свернула на Садовое кольцо. Заметила – удивилась: