Мальвина рассеянно проглядела остальные снимки в передней. «Горные пейзажи — скорее всего Юра, Мон-Террибль. Монбельяр».
Она помнила этот город. Помнила больницу. Сестру она узнала сразу. Все-таки ей тогда было уже шесть лет. И она была единственным живым свидетелем.
«Лиза-Роза спаслась. Но ее у нее украли».
Они могли болтать что угодно. Про ее отказ смириться с утратой и прочее.
«Она никогда, ни за что не бросит сестру!»
Мальвина с трудом сбросила с себя оцепенение. Надо действовать. Она вернулась в гостиную, перешагнув через труп Гран-Дюка, и в последний раз осмотрела камин, вивариум и письменный стол. В дом она влезла как воровка, через увитое плетистой розой окно спальни, которое попросту разбила. Она повсюду оставила свои отпечатки. Рано или поздно сюда нагрянет полиция, вызванная кем-нибудь из соседей. Значит, надо уничтожить следы своего пребывания. Не ради себя — на себя ей плевать. Ради Лизы-Розы. Она должна остаться на свободе. Поэтому сейчас она все тут протрет. Если ей повезет, может наткнуться на какую-нибудь любопытную деталь, которую упустила при осмотре. Например на проклятую светло-зеленую тетрадь…
«Что же все-таки этот гад Гран-Дюк написал в тетради? Неужели он действительно узнал нечто важное? Неужели в день восемнадцатилетия Лизы-Розы ему открылась истина?
Какая истина?
Или он блефовал?
Рискнуть?
Она обязана найти эту тетрадь.
Скорее всего, он передал ее Витралям. До того как прострелил себе сердце. Это в его духе. Преподнес подарок на день рождения. Если это действительно так, то сейчас тетрадь в руках этого извращенца, Марка Витраля. И сейчас он ее читает».
2 октября 1998 г., 9.28.
Марк Витраль безотрывно смотрел на циферблат настенных часов.
За соседним столом, лицом к нему, сидела хорошенькая брюнетка с по-мальчишески короткой стрижкой и буквально ела его синими, как океан, глазами, в которых охотно утонул бы любой мужчина.
Марк равнодушно отвернулся.
Что вызвало лишь новый прилив интереса со стороны хорошенькой студентки. Светловолосый парень сидел, погруженный в свои мысли, с таким видом, будто вот-вот заплачет, и смотрел на нее, как на пустое место. Вообще-то, она не привыкла, чтобы мужчины не обращали внимания на ее красоту. И ее привлекали только те редкие экземпляры, которые выбивались из общего правила. Они казались ей недостижимыми призраками.
Марк снова и снова перечитывал тот фрагмент из записок Гран-Дюка, где шла речь о его родителях, Паскале и Стефани, которых он совсем не помнил и представлял себе по старым фотографиям. Он поднял руку и помахал Мариам. Хозяйка бара решила, что он выпрашивает свой подарок — хоть на несколько минут раньше, — и неодобрительно уставилась на стену с часами.