— Еще как, — этот парень выделялся рыжими волосами, и, слезая с сиденья наводчика, он расчесывал их своей большущей пятерней. — Что-то не припомню, когда я в последний раз ложился в это время, да еще зная, что могу рассчитывать на три часа непрерывного сна.
— На это особенно не надейся, — сказал Лэнгдон. — Мы можем получить предварительное оповещение о налете, и тогда придется вызвать к орудию оба расчета сразу.
— Ну, этого-то ты не сделаешь, сержант.
— Постараюсь не сделать, — улыбнулся Лэнгдон.
Расчет, стоявший на посту, ушел. Лэнгдон оглядел окоп.
— Как у нас с наводчиками? Четвуд, ты лучше стань номером вторым, а ты, Кэн, займешься вертикальной наводкой. Это ты, Мики? — спросил он фигуру, отлепившуюся от барака. — Ты стреляешь. Фуллер и Хэнсон — подносчики снарядов. Хотя, Фуллер, подавать Мики снаряды будешь ты, а Хэнсон присмотрит за телефоном.
Так началась одна из самых интересных ночей в моей жизни. Первые несколько часов она была похожа на все предыдущие, проведенные мною в Торби. Было тепло, и мы по очереди дремали в трех шезлонгах. Каждые несколько минут с юго-востока появлялся вражеский самолет. Первым указанием на это служил перекрест белых огней прожекторов далеко над темным силуэтом ангаров. Прожектора проводили самолет над своей территорией и передавали его следующей группе. По лучам прожекторов можно было следить за продвижением самолета от самого побережья до Лондона. Немцы нащупали какую-то определенную трассу полета. Она напоминала маршрут автобуса — на всем ее протяжении, казалось, нигде нет тяжелой боевой техники.
Большей частью самолеты шли высоко, и огни прожекторов беспомощно дрожали, не в состоянии выхватить их из тьмы. Оперативный отряд лишь иногда сообщал нам засечку. От случая к случаю они сбрасывали осветительные ракеты или бомбы. Казалось, что эти полеты не более чем рекогносцировка, так как фугасные бомбы пускались в ход редко. А разрывы осветительных ракет, как бы прокладывающих путь к Лондону наводили на мысль, что опытные пилоты показывают дорогу молодым.
На самом деле их трасса пролегала над Торби по чистому сопадению, но мы тем не менее не могли отделаться от ощущения, что в качестве своей цели они избрали именно нас. Один раз я был абсолютно убежден, что вот-вот начнется. Как раз перед этим был период относительного затишья, когда небо казалось до странности пустым. Лишь к юго-востоку, где над устьем Темзы не прекращался поток самолетов, участвовавших в воздушном налете на Лондон, были видны лучи прожекторов.
Мики вдруг сказал:
— Вон, опять летит… ублюдок.