— Ты чего тут делаешь? — охранник остановился в паре ярдов от меня, и я увидел его большой палец на предохранителе винтовки. Он был из шотландского караульного отряда — здоровенный детина с приплюснутым носом и громадными ручищами.
— Лезу через проволоку, — ответил я. — Можно мне перетащить вторую ногу. В этой позе не ахти как удобно.
— Давай, только без фокусов. Выкинешь что — пальну и не задумаюсь.
— Никаких фокусов, — заверил я его, потом подмял под себя проволоку и перебросил через нее вторую ногу. На этот раз мне удалось сохранить равновесие.
— Почему лезешь в лагерь тайком? — грубо спросил он.
— Ходил в самоволку, — ответил я. — Надо было до зарезу. Вон моя огневая позиция.
— Влип ты, парень. — Он покачал головой. — Теперь не расхлебаешься.
— Слушай, будь человеком, пропусти. Ведь не просто так я убегал, была причина…
— Нечего меня уламывать, я свою службу знаю. Ты арестован.
Уголком глаза я заметил, как к проволоке подбирается Мики, и чуть отодвинулся, чтобы часовой отвернулся от него, следуя за мной.
— Ни с места! — Он угрожающе вскинул винтовку.
— Слушай, ну пропусти, а? — взмолился я. — Мы здесь уже месяц без отпусков. Даже увольнительные не дают.
Мики был уже у изгороди.
— Мне тут надо было свидеться с одной… Срочно. А как уйдешь? Только в самоволку. Готов спорить, что ты тут недавно, иначе бы понял, каково это…
Я почти не думал, что говорю. Пока я отвлекаю его внимание от Мики, можно плести все, что угодно. Мики уже лез сквозь проволоку.
— Хватит разговоров, все равно ничего не выйдет. — Охранник изрядно нервничал. Я чувствовал, что ему хочется отпустить меня, да не хватает духу. — Почем я знаю, может, ты — немецкий парашютист? Ну-ка, пошли. Вперед!
В этот миг послышался глухой удар. Это Мики не удержался на ногах и рухнул на землю. Часовой резко обернулся, мгновенно вскинув винтовку к плечу.
— Стой!
Мики едва успел встать на ноги и повернуться к нам. Лицо его в лунном свете было мертвенно-бледным, я даже разглядел его глаза. Они сузились и забегали, было видно, что Мики в нерешительности. У меня мелькнула мысль о том, что он, наверное, частенько вот так же нерешительно смотрел на полицейских. Внезапно Мики ринулся вперед, к бараку, сейчас он был похож на маленького кролика, удиравшего в нору.
— Стой, стрелять буду! — Большой палец часового надавил на предохранитель.
Я прыгнул вперед.
— Не стреляй! Это мой друг. Не стреляй!
Мики, наверное, подумал, что сумеет удрать, но бегун из него был неважный, и он даже не пытался бежать зигзагами. Поразить такую цель для хорошего стрелка было раз плюнуть.