— Насколько я поняла, он оставался в жилом городке, — добавила она.
Я рассказал ей о гибели Элейн Стюарт и о том, как застал Вейла над ее трупом в пустом полуразрушенном ангаре. Разумеется, рассказал и о рабочем, бредившем по-немецки и упоминавшем ферму Коулд-Харбор.
И тут у меня в мозгу что-то щелкнуло.
— Она говорила во сне про свой день рождения, — сказал я. — Что именно?
— Не думаю, чтобы это имело какое-то отношение к тому, что вас интересует, — задумчиво ответила Марион. — Она лишь сказала: «Это мой день рождения». Кажется, повторила дважды, но это тонуло в общем потоке болтовни, в которой я ничего не разобрала. Да и вспомнить трудно: я же и сама дремала. По правде сказать, я не могу поручиться, что это был не сон, но, по-моему, она и вправду упоминала ферму Коулд-Харбор. Странно, что и этот работяга тоже говорил о ней.
— Я попробую выследить этого типа, — сказал я. — А пока узнайте, когда у нее должен быть день рождения. Сумеете?
— Надеюсь. Кто-нибудь да должен знать. Но неужто вы и вправду думаете..? — Она замолчала, слегка пожав плечами. — Не ахти какая зацепка, по-моему.
Это я и сам прекрасно понимал.
— Других у меня нет.
— Что вы намерены предпринять?
— Не знаю. — Я вспомнил о вмятине на затылке каски. — Выяснить, где эта ферма Коулд-Харбор. А если день рождения Элейн должен был быть в один из ближайших дней, значит, надо думать, все это как-то взаимосвязано.
— Это-то ясно. Но что вы можете сделать?
— Там видно будет, — воскликнул я.
Марион вдруг взяла меня за руку.
— Только без глупостей, Барри. Этим делом должно заниматься начальство.
— Совершенно верно, но я не могу сказать им ничего определенного. Глупо надеяться, что они начнут действовать лишь на основе сомнительных догадок и совпадений!
Мы подходили к остову офицерской столовой, когда я заметил знакомую фигуру, приближавшуюся к нам со стороны ангаров.
— Слава богу, Джон Найтингейл в порядке! — воскликнул я. — Его считали пропавшим.
— Я рада, — сказала Марион. — Мы не знакомы, но в эскадрилье он слывет славным парнем.
Он узнал меня, когда я отдал честь.
— Рад, что ты остался живым в этой мясорубке.
— Поздравляю с тем же, — ответил я. — На капонире сказали, что ты пропал, больше ничего дознаться не удалось. Что у тебя случилось?
— Да так, ерунда, если не считать, что сюда меня с позором доставили на машине.
— Я не видел тебя с тех пор, как ты спикировал на один из бомбардировщиков. Ведь это был ты, да? Крутое пике чуть ли не до самой земли?
— Да, было дело, — признал он. — Я сбил пару штук, но второй разрезал меня очередью чуть ли не пополам. Бензобак и шасси разбило, да и в кабине мало что уцелело. Даже и не знаю, как мне удалось посадить свою старуху на пузо в Митчете, — он с улыбкой покачал головой. — Славно попорхали. Немцы шли на бреющем от самого Танбридж-Уэлса. Когда заходили над холмом на Торби, задевали верхушки деревьев.