Может быть, он просто вспоминал это, а не видел во сне. Ему становилось все труднее различать сон и явь.
Часто у него возникало такое чувство, словно в его безупречном домике живет кто-то другой. Кто-то другой каждое утро отправляется на работу, каждый вечер возвращается домой. Кто-то другой ласкал гладкую кожу его жены и испытывал судорогу страсти.
Но Бетти позвонил Роберт, и Роберт сказал ей; «Я приеду сегодня в десять», и Роберт стоял в темноте и смотрел на очертания огромных листьев шелковицы на более светлом фоне неба. И ждал, когда отворится дверь.
Потом, подъезжая к своему дому, он подумал: я женат три месяца.
Анна сказала:
— Ты чем-то недоволен.
— Я просто устал, — ответил он. — Вот приму ванну, и все пройдет.
Он сидел в горячей воде, отходя после требовательных, жадных объятий Бетти, и думал: я женат три месяца. Только представьте себе. У меня есть кукольный дом и кукольная жена. Взгляните-ка на ее белый пеньюар, весь в прошивках и прошивочках.
Он встал и встряхнулся, как мокрый пес. Аккуратно, не нагибаясь, он вытер подошвы о коврик. Потом еще раз встряхнулся и вышел из ванной.
— У тебя такой прохладный вид, — сказала Анна.
— Я иду на кухню. По-моему, мне хочется есть.
Капли воды, высыхая, щекотали кожу. Чудесно. В холодильнике он нашел салями и нарезал ее. По кухне разлился запах чеснока. Вошла Анна. Он вдруг бросил салями и нож и потянулся к ее хрустящему пеньюару. Он заметил, что смеется: может, чеснок в самом деле помогает, как говорят старухи.
Он отправился к портному Старика и к поставщику его рубашек. «Шелковые рубашки», — распорядился Старик. «У меня от них кожа чешется», — заспорил Роберт. «Шелковые рубашки», — категорически повторил Старик.
И вот он стоит, пока с него снимают мерку для рубашек, которые он терпеть не может. Полюбуйтесь на меня, думал он, уходя. Полюбуйтесь.
Начался дождь — внезапный сентябрьский ливень: струи воды и зигзаги молний. Мимо медленно ехало такси. Роберт ухватился за ручку и впрыгнул внутрь. Лишь несколько капель успело упасть на плечи его белого полотняного костюма.
— Эспленейд, пожалуйста… Нет, погодите.
Он быстро распахнул дверцу. На тротуаре стояла женщина. Она еще не успела опустить поднятую руку, ее губы складывались в разочарованное «о!».
— Прошу прощения, что перехватил у вас машину! — крикнул Роберт. — Вам куда?
— Угол Канал-стрит и Бургунди. — Она говорила с легким акцентом.
— Я подвезу вас, если хотите.
Женщина заколебалась и посмотрела по сторонам.
— Послушайте, — сказал он, — я ведь не стану промокать до костей, чтобы показать, какой я джентльмен.