— Он вышел из себя. У мужчин это иногда бывает.
Маргарет пристально посмотрела на низенького краснолицего толстячка, который от страха и растерянности подпрыгивал, как мячик. Он похож на метрдотеля, подумала она, на перепуганного метрдотеля со слабыми нервами… И устало добавила про себя: я же знаю, почему он так нервничает…
— Послушайте, вам незачем беспокоиться. Ресторан вы не потеряете. Я не собираюсь забирать свои деньги.
Свекор замер на месте.
Он услышал то, что хотел услышать, подумала Маргарет.
— Вы можете постепенно выкупить мою долю. Или как хотите. Мне все равно. Но беспокоиться вам незачем.
Полтора месяца спустя, покончив с процедурой развода, Маргарет послала Жоржу свою последнюю телеграмму: «Разбитое зеркало — семь лет неудач. Будь осторожен». Потом она вернулась к себе в отель, размышляя: что же мне делать теперь? Куда поехать? Я могу поехать куда угодно, но ведь нужно будет назвать станцию.
В широком, уставленном пальмами вестибюле она сразу увидела их — высокого плотного мужчину, высокую стройную женщину. Ах, черт! Она продолжала спокойно идти вперед, раздвигая губы в вежливой улыбке.
Надо было придумать, что сказать. Что-нибудь покороче и повыразительнее. Что-нибудь, что все расставит по местам.
— Вот уж не думала увидеть вас здесь, папа, — сказала она. — Кто из вас разводится?
Не слишком удачно, решила она. Будь у нее больше времени, она бы придумала что-нибудь получше. Но и это оказалось ничего. Немножко их ошарашило. И показало, что спасать ее им не придется.
Маргарет вернулась в Новый Орлеан. Пожалуй, это и правда моя родина, думала она. Я ведь всегда сюда возвращаюсь, когда не знаю, куда мне деться.
В отцовском доме она подумала: я родилась здесь, и жила здесь, и никогда не замечала, как тут все неприглядно. Красные плитки ступенек растрескались, и штукатурка вся в трещинах, потому что дом осел. На улице гремят и лязгают трамваи, и от этого дрожат полы. И до чего жалки комнаты: никто ни разу не поглядел на них за двадцать лет. Вроде этой гостиной — поддельные гобелены на стене, жирные фарфоровые ангелочки на каминной полке, а вместо камина какая-то черная дыра. Понятно, почему он так плохо топится…
Она заглянула внутрь. Только горстка красных угольков подмигнула ей с решетки.
— Папа, — сказала она. — Этот дом ужасен. Тебе надо переехать.
— Если тебе не нравится дом, найди другой.
Маргарет оглядела высокого старика, морщинистое загорелое лицо, сияющую лысину. Я навеки в родстве с ним. Как можно отторгнуть от себя отца? Змеи отторгают старую кожу, сбрасывают ее, оставляют ее валяться на земле. А как избавиться от своих истоков, от своих генов?