— О чем ты думаешь? — спросил Андрей Риту.
— Что у тебя так все хорошо.
— Я играл удачно. Пальцы пошли и смычок.
— Ты играешь, а что ты испытываешь? О чем ты думаешь?
— Я начинаю играть в уме, где-нибудь еще в коридоре. Я играю раньше, чем начинаю еще играть. Почему ты спросила об этом?
— Меня пригласил музыкант, и я говорю о музыке.
— Перестань. — Андрей злился, когда Рита начинала так вот говорить. Когда нельзя было понять ее настоящих мыслей и слов.
Рита отпила несколько глотков, качнула стакан и послушала, как стучит о его стенки лед. Взяла дольку лимона и опустила ее в коктейль.
— Я не думал, что ты все-таки пойдешь в технический институт, — сказал Андрей. Ему хотелось перевести разговор на Риту и поговорить серьезно. — Ты сделала это из-за отца? Ты должна была пойти в Институт международных отношений, например.
— Или иностранных языков. — Рита взглянула на Андрея, и нельзя было понять, что скрывалось за ее словами, потому что в глазах ее таилась улыбка.
— Давай чокнемся, — сказала Рита.
— Коктейлями?
— А что?
— Давай.
Они чокнулись, допили коктейль.
— Здесь есть оркестр? — спросила Рита. — Скучно без оркестра.
— Только ничего не придумывай.
— А я не могу начать думать раньше, чем что-то придумаю. Но за тебя я рада. Очень! — Было похоже, что это она сказала совершенно искренне. И Рита встала и направилась к выходу.
Они шли по Садовому кольцу, по Смоленскому бульвару.
— Куда мы идем?
— Какая тебе разница.
— Не люблю, когда ты такая.
— Я трогаю босой ногой прибой поэзии холодный… — сказала Рита.
— Перестань.
— А может, кто-нибудь другой — худой, замызганный, голодный — с разбегу прыгнет в пенный вал, достигнет сразу же предела, где я и в мыслях не бывал…
— Прошу, перестань.
— Чрезвычайность поэзии, — сказала Рита.
Дверь открыли, и на пороге оказался Витя Овчинников.
— Ха! — радостно воскликнул Витя. — Ребята!
Он искренне обрадовался.
Выбежали в коридор две девочки, две копии Вити. Одна девочка — помладше, другая — постарше. Девочки вежливо поздоровались.
— Приняли в Консерваторию, — сказала Рита, показывая на Андрея.
— Андрюшка, гений! — крикнул Витя. — Я это знал.
Девочки начали вежливо рассматривать Андрея.
— Прошу в мою рощу, — сказал Витя. — Мать, ко мне Рита и Андрей прикатили.
Вышла мать Вити. Андрей никогда не ожидал, что у Вити такая мать: небольшая, в стареньком ситцевом платье, усталые тихие плечи и такие же усталые тихие руки. Из кармана платья свешивалась ленточка клеенчатого сантиметра.
— Я очень рада, — быстро сказала она, заталкивая в карман сантиметр. — Проходите. Витя, я поставлю чайник.