выдохе… Хоть после боев на юге мы попали во временную дыру и медленно проваливаемся ни
вверх и ни вниз, а непонятно куда, и Влад говорит, что мы сейчас существуем только в
пространстве, а не во времени – мы ждем чего-то… Будто что-то должно сорваться с цепи и
обязательно сорвется…
Сейчас все кажется спокойным – отдыхаем. Война висит на интеллектуальной фазе:
просчитываются варианты, исход битвы решают расположение и связь. Все замкнулось на воздухе
– наземные операции, если не считать Хантэрхайм, проводят не так часто. Мы уже с неделю ни
разу не видели Ульвэра, да и другие командиры все больше в центре управления отсиживаются… А
вот бойцы службы внутренней безопасности покинули свои части и пришли к нам… незваными.
Это кажущееся спокойствие действует мне на нервы, как и искрящий ожиданием чего-то воздух.
Стикк полирует сапоги до болезненного блеска, а это о многом говорит. Его приверженность к
чистоте и порядку переросла в нечто большее после бесконечных боев на севере. Была там темная
история – вроде он под статью ликвидации угодил, и даже не один раз – теперь он счищает эту
34
темноту чуть ли не до крови. Его сапоги – что-то вроде индикатора напряженности ситуации. И
сегодня они особенно четко отражают наше приближение к какой-то очередной черте… Еще и
Лесовский с его бесконечным мучением мозгов – он по ерунде все ж так нервы не дергает…
– Влад, нас не отзывают?
– Нет.
Курим по второй… Я отпустил Замухрышку, но держу руку на пульте. Он стоит смирно, голову
опустил… Эти твари довольно флегматичны по природе, но если уж решат напасть, их не
остановить. Они тоже участники этой скрытой скованности, прислушивающейся к тишине и
присматривающейся к ровному свету. Они тоже заставляют меня ждать, постоянно сжимать ладонь
в кулак на рукояти разрядника, хотя я к ним уже привык за столько-то лет (конечно, насколько это
вообще возможно).
Влад сосредоточенно рассматривает пол… Он достал ту узкую трубку, которую носит за
голенищем. Ненавижу эту штуку. Но под его тонкими пальцами это – непонятно что – просто
мерцает музыкой… Эту музыку я тоже ненавижу. Ни у меня, ни у кого-то, кроме Влада, извлечь из
этой штуки звук не получилось. Объяснить, что это за звуки, тоже никто не может – я никогда
ничего подобного не слышал. И что это за штука – нам так и неизвестно. Раньше она вообще
звуков не издавала, и я уверен, что ее истинное предназначение в чем-то ином… С ней, по