Владислав был знаком с этой директивой, видел ее у Карбышева, видел поднятую карту Белостокского выступа, и знал направления ударов почти всех частей двух армий. Но, за эти 'знания' он здесь и сидит, по допуску 001: 'совершенно секретно'. А тут 'голоса' сообщают его супруге сов. секретные данные. И никуда с этими данными не сунешься! Сам он - разжалованный, а жена имеет такое же 'сомнительное происхождение, как и он сам. В одном шаге от 'врагов народа'!
- Но в твоей директиве нет ни одного слова про наш корпус?
- Правильно. Задачей корпуса является удержание позиций в районе 66-го УР. Так?
- Так.
- А где находится корпус? Можешь не отвечать: где угодно, но не на своих позициях, а у него всего два-три часа на занятие позиций в укрепрайоне. Где наша бригада? Она не сформирована. А отсюда до границы всего 25 километров. 15 см К18 может добивать от границы до Бялоградов. А еще есть sIG 33, предназначенное для борьбы с дотами и дзотами. А Вонсош? И 121 пульбат? Они - смертники, если сюда не успеет подойти 2-я дивизия. Ведь на таком расстоянии крепость ничем им помочь не сможет.
- Ладно-ладно, развоевалась. Я не знаю, пока, что делать. Надо Карбышева ждать. Поговорить с ним.
С этого момента он стал внимательнее наблюдать за тем, что происходит в гарнизоне. Тем более, что Барби сообщила день и час начала войны: 04.00 22.06.41-го. Разговаривать с полковником Дролиным было бессмысленно: комендант мог только вздрючить неуемного старшину, а воз бы остался на месте. Так было всегда. Его противотанкисты совершенно не интересовали, он считал их лишними нахлебниками, тем более, в расформированном виде.
Карбышев появился в январе, вместе с прибывшими стволами 152мм крепостных орудий системы Кане, присланными для всех трех фортов. Установка этих монстров требовала значительных инженерных усилий, несмотря на то обстоятельство, что во всех фортах имелись тумбы-лафеты для этих пушек. Кроме того, с этими стволами прибыли и 24 152-мм гаубицы образца 1909/30 годов. Эти были тоже старыми, лишь несколько из них прошли модификацию. Но, стволы им заменили. Часть пушек Кане была флотской модификации, под унитарный снаряд со скорострельностью 12 выстрелов в минуту, а часть - крепостными, с раздельным заряжанием. Добыть однотипные пушки генерал не сумел. В остальные 36 готовых капониров устанавливались 76-мм ЗиС-7 на основе танковой пушки Ф-34. А вот с пулеметами была просто беда! Вместо крупнокалиберных ДШК и скорострельных ДС-39, поступали древние, как мир 'Максимы', причем не модифицированные. А оборудование дотов было заточено под принудительное воздушное охлаждение. И приемники газов рассчитаны под эти модели, на 'максимы' они не лезли. Тем не менее, старшине удалось соорудить оригинальный подъемник для установки тяжеленного, весом более 8 тонн, и очень длинного орудия в ограниченное пространство бронированного полукапонира, сделанного по образцу и подобию форта Красная Горка. Но, там пушки Кане стояли на низком лафете и на открытых площадках. Бронеколпаки для них так и не были изготовлены. Здесь же применили полную схему, созданную специально под условия Осовца еще в 13-м году. Здесь крепость была уязвима, как для авиационных, так и для ударов дальнобойной артиллерии противника. Внедренное новшество позволяло на месяц сократить срок установки батареи. Инженер-генерал, после установки первого орудия, зашел попить чайку к старшине на квартиру. Там Барбара подарила ему карандашный набросок его памятника в Маутхаузене.