– Обыкновенным проступком, который всегда может предоставить случай. Ссору затеять легко, и хотя Бофор внук короля, он довольно храбр и не откажется скрестить шпагу с простым дворянином.
– Нет, нет, не делайте этого, Жарзэ! – воскликнула королева, сердце которой забилось.
– Мосье Жарзэ, – сказала мадемуазель Монпансье, – герцог Бофор, хотя и враг кардинала Мазарини, слуга королевы, он не может забыть милостей, которыми ее величество одаривала его.
– Это правда, – согласилась Анна, несколько покраснев, – он прежде был самым преданным из моих слуг.
– И теперь, – продолжала принцесса, – я уверена, он не изменил своих чувств.
– Однако он идет против моего министра, следовательно, и против меня.
– Ваше величество, – продолжал герцог Бар, Бофор имеет очень сильную поддержку среди черни. Чернь чтит память короля Генриха, а память прелестной Габриэли окружена романтической легендой. Кто знает, чем это может кончиться? Французы легкомысленны и легко поддаются энтузиазму; наступит момент, когда они, пожалуй, и не обратят внимание на незаконное происхождение этого человека.
– Что вы хотите сказать? Он на французском троне!
– Он или Кондэ. Все, что происходит, ведет к этому. Разве коадъютор не мечтает о тиаре?
– Мы все это приведем в порядок, господа.
– Если бы ваше величество прислушались к тому, что я говорил сейчас, – возразил Жарзэ.
– Что такое?
– Если вашему величеству угодно присутствовать при любопытном зрелище, выйдите на террасу, которая возвышается над садом. Скоро настанет час, когда Бофор и его друзья прогуливаются в Тюильри. Герцог Бар и еще несколько дворян, которые, я знаю, находятся здесь, мы не пустим их на дорогу.
– Я вам это запрещаю, Жарзэ! – сказала королева слабым голосом, но улыбаясь.
– Ваше величество мне запрещаете?
– Да.
– Обнажать шпагу в Тюильри, так как это королевский сад? Но, смею надеяться, вы мне не запрещаете показать рыночному королю, что его ложное звание неприятно его повелителям.
– И этого я не хочу.
– Берегитесь, если кардинал будет упорно держаться кротких мер, король скоро будет вынужден бежать из своей столицы, как это уже было.
– Вы думаете?
– Коадъютор волнуется больше прежнего, аббаты вчера и сегодня проповедовали против Мазарини, все это не предвещает ничего хорошего.
Королева обернулась к мадемуазель Монпансье.
– Вы слышите, опять ваш отец принялся за свое, он заодно с этими людьми.
– Ваше величество, отец мой предан вам, он вам клялся.
– Принц Гастон приучил нас к своим клятвам после гибельной истории с Шале.
– Ваше величество… – сказала принцесса, сильно покраснев.