– Это вы кричали в позапрошлую ночь и звали меня на помощь?
– Нет, меня привезли сюда вчера вечером.
– Так тут и другая такая же несчастная… Боже мой! Куда же мы попали, и что это за дворянин, который так мучает женщин и детей?
– Я его не знаю.
– Надеюсь, однако, что мы выберемся отсюда, – сказал Гонтран с решимостью. – И клянусь, не моя будет вина, если вы не возвратитесь к родителям!
– Но я совсем забыла, вы говорили мне, что ничего не ели. Кушайте на здоровье, – сказала девушка, предлагая ему стул за маленьким столом, где стоял ее прибор.
– Благодарю вас, это как нельзя кстати, я совсем изголодался.
Не заставляя себя просить, он поспешил сесть и ел с самым завидным аппетитом.
Маргарита налила ему стакан вина.
– Благодарю, – сказал ей Гонтран, отказываясь от вина, – никогда еще ни одна капля вина не оскверняла моего горла; верно, потому-то я никогда еще не испытывал ни чувства злобы, ни трусости.
– Вы не пьете вина, это большая редкость в мужчине.
– Пороком меньше, по завещанию матери. Моя мать была святая женщина, она теперь на небесах!
Гонтран взглянул на молодую девушку и увидел, что на ее глаза навернулись слезы. Он с чувством пожал ее руку.
– Теперь я один в мире, – сказал он со вздохом, и тут же рассказал ей о своих приключениях: прибытие в замок, пребывание в подземной тюрьме… Говорил он с таким красноречием, что Маргарита, слушая его, почти забыла о своем несчастье.
– Но, – докончил он, – для мужчины все эти злоключения и тюрьмы только розы, между тем как вы…
– Ах! Какая моя печальная судьба! Правда, мне иногда кажется, что я проклята и покинута небом! Несколько дней тому назад меня похитили вместо другой… сегодня я сделалась жертвой злого умысла – меня завлекли в западню, показывая издали маленькую сестру, которую надо было привести к матери… Бедный отец, он так любил Марию… и что с ним сделалось, если она еще не возвращена ему! И жива ли она еще? Ах! Страшно вспомнить…
– Судя по вашим словам, я думаю, что ваш похититель в «Красной Розе» и нынешний хозяин один и тот же человек?
– Что заставляет вас так предполагать?
– Ваша красота.
– Боже мой, неужели это возможно!
– Случай был причиной первого похищения, но второго – непременно любовь.
– О! Не называйте дурных дел таким священным именем.
– Действительно, любовь священное слово, – сказал Гонтран, – хотя я не очень понимаю это чувство, однако думаю, что самый порочный человек, самые величайшие злодеи на свете должны непременно перемениться, если озарит их это чувство.
– В таком случае это еще хуже.
– Отчего же? Отчего ваша красота – а вы так прекрасны – не могла бы совершить это чудо, не могла бы привести к вашим ногам раскаивающегося преступника?