– Несчастная! Как вы могли…
– Да, могла. И эти гнусные слова, вырывавшиеся с вашего языка, падали прямо на мое сердце, и были они горьки, как яд, тяжелы, как свинец, жгучи, как пламя.
– Мария! Мария! Будьте великодушны!
– Великодушна? Для чего и для кого? Для вас ли? Для той ли женщины, которая отняла у меня вашу любовь? И не думайте.
– Мария…
– Ага! Наконец она у меня в руках, эта проклятая тайна, эта смертоносная тайна! Вот она! Я могу употребить ее вместо кинжала, чтобы поразить им соперницу!
– Герцогиня, вы не сделаете этого!
– Ты так думаешь, Франсуа? Ах, если б ты знал, чем я занималась с тех пор, как ты вместо последнего прости бросил меня в отчаянии и одиночестве! Когда бы ты знал все, что я пережила, как бы теперь ты содрогался, жалкий безумец!
– Что же вы делали, герцогиня?
– А! Ты думал безнаказанно играть любовью женщины? Такой женщины, как я, забывая, что я не принадлежу к числу тех малодушных, которые безропотно покоряются страданию. Нет, я не такова – я мщу за себя.
– О небо! Что ты задумала? Отвечай же.
– Приди и узнаешь, как я умею приготовить месть.
Бофор, предчувствуя страшные несчастья от ревности герцогини, следовал за ней по улицам, ни разу не остановившись, чтобы подробнее расспросить ее. Из груди герцогини вырывались по временам глухие восклицания, как будто сердце ее готово было выскочить.
Пройдя целый лабиринт переулков, они остановились неподалеку от отеля герцога Монбазона, в двух шагах от харчевни, где бывал Бофор.
– Пройди через харчевню ко мне в спальню, – сказала она.
– Герцогиня, я войду к вам только через парадное крыльцо.
– Хорошо, ступай.
Они не заметили, что густая толпа народа так стеснилась на улице, что и пройти было нельзя.
Со всех сторон слышался враждебный гул, во всей суматохе было что-то зловещее.
– Что случилось? – спросил Бофор, обращаясь к человеку из толпы, слушавшей оратора у стены дома.
– Герцог де Монбазон умер, – отвечал тот.
– Герцог… – повторил принц, повернувшись к герцогине, он увидел при лунном свете выражение дикой энергии на ее бледном и прекрасном лице.
– Он сказал правду, – произнесла она резким голосом, как кинжалом пронзив сердце принца.
– О! Это невозможно.
– Говорят вам, это правда.
– Пойдемте, пойдемте, герцогиня; я не допускаю мысли, что он умер таким образом. Это ужасно, это принесет мне несчастье.
Схватив ее за руку, он потащил ее в дом; тяжелые двери с шумом затворились за ними.