– Нет, Бофор, не безумие, а сила воли.
– Как! Вы осмеливаетесь говорить о священных узах, тогда как всегда попирали их без стыда, тогда как самовольно, может быть, посредством ужаснейшего преступления разорвали их над бездной могилы?
– Ну да, это правда! Ты угадал: я сама себе предоставила вдовство.
– Вы!
– Да, я положила руку на сердце и чувствую его спокойным. Я налила яду, думая о тебе, герцог Бофор.
– И вы смеете признаваться в этом!
– Да, смею, потому что люблю тебя.
– Но вы внушаете мне отвращение, разве вы это не видите?
– Нет нужды! Преступление связывает нас навеки; твоя судьба – моя судьба: если ты падешь, и я паду; если ты возвысишься, и я хочу возвыситься с тобой.
Бофор, не отвечая, медленно спускался со ступенек.
– Куда вы идете, герцог?
Молча направился он к двери. Она бросилась за ним и преградила ему путь, став у дверей.
– Ты не уйдешь отсюда.
– Чего вы еще хотите?
– Хочу быть твоей спутницей навеки; я не пущу тебя прежде, нежели ты поклянешься мне.
– Что значат для вас клятвы? Разве вы верите им?
– Твоей поверю.
– Не ожидайте от меня другой клятвы, кроме той, что я век буду презирать вас и избегать вас.
– Берегись, Бофор, ты еще не знаешь, до чего может простираться гнев разъяренной женщины.
– Вы ничего не сделаете, ни на что не решитесь ни против меня, ни против кого другого, в противном случае, клянусь вам, и на этот раз я сдержу клятву, я призову вас в суд и донесу на вас за убийство вашего мужа.
– А я скажу, что ты был моим сообщником.
– Никто не поверит вам. Поступки вашей прошлой жизни осудят вас. Если вы вздумали бы представить меня сообщником вашего преступления, то вас заставят притянуть к делу всех ваших любовников, как прошлых, так и настоящих.
– Бофор, будь осторожнее, я и тебя не пощажу.
– Не боюсь я вас; в случае опасности я имею привычку прямо идти ей навстречу. Притом же советую вам быть благоразумнее, потому что молва народная часто разносит свои обвинения с необыкновенной быстротой, и если не я донесу на вас, то обличит вас этот мертвец, на лице которого проявятся неоспоримые признаки вашего преступления.
Герцогиня бросилась к постели и с жадным любопытством взглянула на лицо своего мужа.
– Герцог де Монбазон! – воскликнул Бофор сотрясающим голосом, – встаньте и скажите всем, что женщина, которая клялась честно носить ваше имя, бросилась с ним в бездну грязи и увенчала свою позорную жизнь самым страшным преступлением.
– Франсуа!.. – сказала герцогиня, отступая в ужасе. – Это ужасно! Смотри, смотри!
Она все отступала назад, глаза ее налились кровью, рот открылся, руки протянулись к катафалку, как бы защищаясь от страшного призрака.