Но Гондрен не сделал и десяти шагов, как вдруг выскочил какой-то человек и стал поперек дороги.
– Это что! – закричал мнимый нищий, пятясь назад.
– А вот что, злодей! – воскликнул Ренэ, схватив его за горло.
– Ренэ Мансо!
– Это я, проклятый! Говори, где малютка? – спросил он и, не давая ему опомниться, смял под себя.
– Выпусти меня, изверг! – зашипел Гондрен.
– Не выпущу, пока…
Но Ренэ не успел кончить, потому что Гондрену удалось вытащить кинжал и воткнуть его в грудь бедного юноши.
Ренэ вскрикнул и повалился навзничь, выпустив из рук Гондрена. Он упал на мостовую, сильно ударившись головой о камень.
Гондрен бросился бежать, но через несколько минут успокоился и тихо направился к ратуше, сверкающей огнями.
В древнем дворце купцов доброго города Парижа бал был в полном разгаре. Что называется, пир горой, потому что, во-первых об этикете не было и помину, а во-вторых, парламент в этот день назначил приговором цену за голову общего врага, ненавистного кардинала.
Советник Мартино, предложивший это требование от имени правительства, был героем дня. Даже его враги предсказывали, что быть ему после первых выборов президентом.
– Ты был красноречив, как ангел, – сказала Генриетта, обнимая его по возвращении с заседания.
– Кто тебе это сказал?
– Герцогиня де Монпансье прислала Жана д’Эра рассказать мне о твоих успехах.
– Опять Жан д’Эр!
– Полно, ревнивец, имей же полное доверие к твоей жене.
– Ты права, если тебе хочется, продолжай принимать Жана д’Эра по-прежнему, как будто ничего не было. Не надо давать повод злым языкам, которых спустили с цепи против счастливейшей семьи в Париже.
Вследствие взаимного согласия прекрасная советница была по обыкновению любезна с Гонтраном, занимавшим место в блистательной толпе, окружившей ее по случаю успехов ее мужа. Но ее веселое, насмешливое остроумие приводило в отчаяние молодого человека, который начинал уже возмущаться случаем, подчинившим его волшебной власти.
– Да, – говорил он ей, пользуясь шумом оркестра, – только смерть прекратит мою любовь, подвернется случай умереть, я не упущу им воспользоваться – будьте в том уверены.
– Запрещаю вам рисковать жизнью и приказываю вам обнажать шпагу не иначе, как только в случаях, когда опять можете заслужить похвалы и благодарность честных людей.
– Завтра герцог Бофор отправляется с войском, чтобы отрезать путь королевской армии, а меня там не будет!
– Это доставит мне удовольствие видеть вас!
– Жестокая! Вы смеетесь над самой чистой и страстной любовью…
– Нет, это не чистая любовь, потому что я не могу слышать о ней, не делаясь преступницей.