– Надо посмотреть, так ли это, и оказать ему помощь, если еще не поздно; люди такого характера не из дюжинных.
– Я уже подумывал о том, и если, как мне кажется, это молодой петух, вырвавшийся из родного птичника, чтобы искать счастья в Париже, то можно ему предложить занятие. Мы не злопамятны: сегодня подеремся, завтра разопьем по-дружески чарку – и как ни в чем не бывало.
– Выслушайте же меня: вы храбры, капитан, я знаю это, вы преисполнены отваги и мужества и гораздо выше того положения, которое добровольно избрали.
– В этом случае я никак не могу пенять на себя. Клянусь вам, я делал все, что возможно честному человеку, чтобы завоевать себе приличное место в свете.
– Даже очень высокое, – подсказала дама, улыбаясь.
– Если на то ваша воля, – отвечал бандит, делая гримасу и поправляя латы на шее.
– Следовательно, вы можете взять на себя поручение, исполнение которого доставляет человеку все, что он хочет.
– Позвольте остановить вас на этом слове, чтобы пояснить вам, что мною обладает честолюбие, не знающее меры.
– Вы дворянин?
– Сын бретонского рыбака, двенадцати лет поступил юнгой на корабль, два раза совершил кругосветное плавание. Теперь я военный и деловой человек. С сознанием своего достоинства я бросился в мир приключений. Мы воюем, и наша война не осложняется тем, какое оружие попадается в руки, только бы стереть с лица земли предрассудки дворянства и привилегий.
– Что вы хотите этим сказать? – спросила дама высокомерно.
– А то, что междоусобная война всегда кончается разрушением чего-нибудь и что при подобных столкновениях должности, деньги и почести достаются не тому, кто их домогается, а тому, кто умеет их взять силою.
Незнакомка не могла удержать гневного движения, она прикусила губу; Ле Мофф подметил молнии, сверкавшие в ее глазах, прикрытых маской.
– А это заставляет вывести заключение, – продолжал он, – что не надо быть дворянином для того, чтобы достичь своей цели.
– Может быть, вы правы, – отвечала дама, справившись со своими чувствами. – И в самом деле, пора привыкнуть к тому, что люди высшего достоинства пользуются выгодами от происшествий, приготовленных их трудами, и от подвигов, совершенных их руками.
– Вы совершенно понимаете меня, милостивая государыня.
– Хорошо. В таком случае вы без всякого колебания возьмете на себя важное поручение. На этот раз дело не в том, чтобы похитить какую-нибудь красотку для удовлетворения каприза знатного развратника, и не в том, чтобы выломить шкатулку у банкира или выбить дверь у врагов Мазарини или принцев, нет! Теперь дело идет о подвиге, который должен изменить вид всего государства и удивить целый мир.